Габриэль Гарсиа Маркес ДЕСЯТЬ ДНЕЙ В ОТКРЫТОМ МОРЕ БЕЗ ЕДЫ И ВОДЫ: Глава 6

Вначале мне показалось, что я в море совершенно один. Держась на плаву, я увидел, что на эсминец, который находился метрах в двухстах от меня, обрушилась новая волна. Он полетел в пропасть и скрылся из виду. Я решил, что он потонул. И тут же, подтверждая мои мысли, вокруг забултыхались бесчисленные ящики с товарами, которые загрузили на эсминец в Мюбиле, я барахтался среди коробок с одеждой, радиоприемников, холодильников и разной домашней утвари, среди ящиков, которые выныривали то там то сям, гонимые волнами. В тот момент я еще плохо понимал, что происходит. Не успев прийти в себя от потрясения, я схватился за один из ящиков и тупо воззрился на него. День был совершенно безоблачным. Только сильно вздымавшееся под ветром море да качавшиеся на волнах ящики наводили на мысль о катастрофе.

Внезапно поблизости послышались крики. В резком свисте ветра хорошо различался голос Хулио Амадора Карабальо, высокого, статного второго боцмана, который кричал кому-то:

— Хватайте меня, хватайте за пояс!

И тут я словно очнулся от глубокого, хотя и минутного сна. До меня дошло, что я в море не один. Всего в нескольких метрах от меня перекрикивались мои товарищи. Я лихорадочно стал соображать, как быть. Плыть я никуда не мог. Нет, я, конечно, знал, что мы почти в двухстах милях от Картахены, но потерял ориентировку. Страха я, однако, не испытывал. На какой-то миг мне показалось, что, пока нас не спасут, я смогу продержаться на воде, ухватившись за ящики. Меня утешала мысль, что другие находятся в таком же положении, как и я. И вот тут-то я увидел плот.

Вернее, два одинаковых плота, находившихся метрах в семи друг от друга. Они внезапно вынырнули на гребне волны с той стороны, откуда доносились крики моих товарищей. Мне показалось странным, что никто из моряков не доплыл до них. Вдруг один из плотов исчез. Я не знал, как поступить: то ли поплыть ко второму, то ли не рисковать и по-прежнему цепляться за ящик — мне это казалось надежным способом удержаться на воде. Я еще не успел принять никакого решения, но уже плыл ко второму плоту, который с каждым мигом относило все дальше. Плыл примерно три минуты. В какой-то момент я потерял плот из виду, но старался придерживаться взятого направления. И вдруг его прибило прямо ко мне — белый, огромный, пустой плот! Я изо всех сил вцепился в пеньковую сеть и попытался на него забраться. Удалось мне это только с третьего раза. Уже на плоту, задыхаясь, не зная, куда деваться от хлесткого, холодного и безжалостного ветра, я сделал над собой страшное усилие и встал. А встав, увидел неподалеку трех моих товарищей, которые старались доплыть до плота.

Я их узнал сразу же. Кладовщик Эдуарде Касти-льо цепко держал за шею Хулио Амадора Карабальо, на котором был спасательный пояс, потому что в момент катастрофы он нес вахту.

Хулио Амадор кричал:

— Крепче держитесь, Кастильо!

Они барахтались среди разбросанных товаров метрах в десяти от меня.

С другой стороны находился Луис Ренхифо. За несколько минут до того я видел его на эсминце, он пытался выбраться из воды, зажав в поднятой правой руке наушники. Не потеряв своей всегдашней выдержки и уверенности, с которой Луис заявлял, что скорее море вывернет наизнанку, чем его, он скинул рубашку, чтобы легче было плыть, но при этом потерял спасательный пояс. Даже не видя его, я все равно узнал бы Луиса по голосу.

— Эй, толстяк! Греби сюда! — крикнул он.

Я поспешно схватился за весла и попробовал подгрести к товарищам. Хулио Амадор, которого крепко держал за шею Эдуарде Кастильо, приближался к плоту. За ним, далеко позади, показалась маленькая и одинокая фигурка четвертого моряка, Рамона Эрреры, который махал мне рукой, уцепившись за ящик.