С. ПЕЛИШЕНКО, С. ОСТАШКО ХОЖДЕНИЕ ЗА ДВА-ТРИ МОРЯ.: Глава 12

Глава 12. БЕРДЯНСКАЯ ЭЛЕГИЯ (финал).

Из путевых записок Сергея.
Смеркалось. Мы сварили бычковую уху, с "Мифа" на борт "Гагарина" прибыли гости, Саша приготовил салат, Даня вытащил заветную флягу, и снова звучали над заливом одесские песни, ростовские прибаутки и неиссякаемые истории о парусах.
- Спасибо, ребята, - сказал наконец Валера. - Хорошо посидели.
- А на посошок?!
- Ну разве что на посошок... - Ростовчане уехали домой, на "Миф".
Данилыч в предвкушении потер руки.
- Вы порыбачили своим способом, теперь я порыбачу своим, - сказал он и тут же заставил работать всю команду.
- Ты сетку вынимаешь, а ты подаешь... Вот оно. Теперь мы с тобой будем сетку разбирать, а ты - складывать... - Складывать было еще, собственно, нечего. Даня с удивлением взирал, как долго четверо взрослых людей могут возиться с одним квадратным метром путанки. Потом он к нам присоединился и еще через минуту понял - как. Возгласы Данилыча изменились:
- Куда тянешь?! Это не верх, а низ. Здесь потрясти надо. А ты чего трясешь? Это я уже один раз распутал...

Стояла темная воровская ночь. Данилыч запретил зажигать свет из принципиальных, по отношению к комарам, соображений. Понять, где верхний и нижний края сетки, а также где чья рука, было невозможно.
Команды шкипера крепчали. Мощь русского языка в конце концов возобладала: минут через сорок сетка была разложена на корме. Данилыч взялся за ее край и загробным шепотом сказал:
- Иди на нос, выпусти метров сорок кодолы... Только тихо! - Не подозревая ничего плохого, я пошел и попустился. Тем временем к сетке привязали груз и опустили за борт. Данилыч скомандовал:
- Теперь выбирай. Только тихо!..
Такого подвоха я не ожидал. Выбирать в темноте, при свежем ветре, мокрую якорную цепь, которую только что сам попустил - занятие не из приятных. К тому же тащить нужно было "только тихо", ругаться приходилось про себя, а про себя ничего плохого не скажешь. С кормы покрикивали "тяни тише!", и я тянул все тише, размышляя о тяжком хлебе браконьеров. Хотя наверняка ни один браконьер не ставил сети с крейсерской яхты...
"Гагарин" разогнался, цепь звякнула о борт.
- Якорь чист! - по привычке гаркнул я.
- Какой там чист, - тихо гаркнули с кормы, - у нас еще полсети в лодке, Давай все сначала...

Я начал "давать", то есть снова отпускать цепь. Возглас Дани - "ого, глоська!" - возвестил, что сеть в лодке. На всякий случай я вытравил еще метров сто и начал подтягиваться.
На этот раз все шло гладко. Сетка стеночкой становилась у дна, кодолы хватало. Оставался последний этап: закрепить второй конец сети на корме и идти наконец спать.
- Все: крепи, - раздался с кормы шепот Данилыча и тут же растерянный голос Баклаши:
- А что крепить?..
Дальнейшие слова и фразеологические обороты я описывать не буду. Если хотите, поезжайте в Бердянск. Местные браконьеры и оба Дзендзика - Большой и Малый - до сих пор вспоминают их с содроганием.
Оказалось, что Данилыч выкинул за борт всю сеть, без остатка, вместе с кончиком, который Баклаше надлежало закрепить на корме...
Почему мы не попытались выловить ее сразу? Это до сих пор загадка. Шкипер махнул рукой, сказал, что "завтра найдем", и почему-то добавил "вот и все" вместо привычного "вот оно"...

Вот и все. Но сколько раз потом, на Дону и на Волге, когда вода вокруг кипела от рыбы, сколько раз потом я проклинал этот вечер, свою (или Данилыча?) непонятливость, сетку как таковую! Сколько новых седых волос появилось на седой голове шкипера, скольким нервным клеткам никогда уже, в соответствии с наукой, не восстановиться!.. А тогда, на Азовском море, у Бердянской косы, мы несколько раз чертыхнулись и пошли спать в глупой уверенности, что еще не все потеряно...