Л. Скрягин 300 катастроф, которые потрясли мир: 17

ПОСЛЕДНИЙ SOS "ВОЛЬТУРНО"

Описание обстоятельств катастрофы, постигшей пассажирский пароход "Вольтурно" 9 октября 1913 года, можно встретить у многих зарубежных авторов, работающих в области исследования причин гибели торговых судов. Наряду с "Титаником", "Императрицей Ирландии", "Вестрисом" и "Жоржем Филиппаром" этот инцидент достаточно подробно изучен и уже давно стал хрестоматийным в морской литературе.

Из морских хроник более чем восьмидесятилетней давности нам известно, что на SOS "Вольтурно" откликнулось свыше десяти судов, которые в условиях сильного шторма спасли 500 с лишним человек. Во многих газетах и журналах Европы и Америки, опубликовавших материалы о событиях 9 октября 1913 года в Атлантике, подчеркивалась особая заслуга в спасении пассажиров и экипажа "Вольтурно" русских моряков парохода "Царь", сообщалось, что именно они первыми спасли с горевшего английского судна на своих шлюпках 102 человека. Но странное дело! В более поздних зарубежных изданиях, описывающих трагедию "Вольтурно", о роли русских моряков в спасении людей нет ни слова.

Ради исторической справедливости и в целях восстановления истины расскажем по порядку все, как было.

Грузо-пассажирский пароход "Вольтурно" построили в 1906 году в Шотландии на верфи "Файерфилд" по заказу "Канадской Северной пароходной компании". Он имел валовую вместимость почти 3 600 тонн, длину - 130 метров, ширину - 13 метров и глубину трюма - 7 метров. Паровая машина тройного расширения сообщала судну скорость 13 узлов. Сразу же после ходовых испытании приписанное к лондонскому порту судно было зафрахтовано фирмой "Ураниум стимшип К°" и стало перевозить эмигрантов из портов Северной Европы в Америку.

2 октября 1913 года в Роттердаме "Вольтурно" принял на борт 564 пассажира, генгруз и вышел в очередной репс на Нью-Йорк. Большую часть пассажиров составляли эмигранты из Польши, Сербии, Румынии и России, отправившиеся за океан в поисках лучшей доли. Эмигранты размещались на твиндеках четырех трюмов парохода, более богатые пассажиры из Германии, Бельгии и Франции - в каютах на спардеке. Пароходом командовал Фрэнсис Инч - тридцатичетырехлетний капитан из Лондона; офицерами судна были англичане и шотландцы; команда состояла из немцев, голландцев и бельгийцев.

Первую неделю погода не благоприятствовала плаванию - дул сильный норд-ост, временами переходящий в семи-, восьмибалльный шторм. Из-за ветра, дождя и брызг эмигранты вынуждены были проводить время на деревянных нарах твиндеков.

Ранним утром 9 октября (судовые часы показывали б часов 50 минут) тревожный стук в дверь каюты разбудил капитана Инча. Докладывал старший помощник Миллер:

- Вставайте, сэр! Немедленно! В первом трюме пожар, и, кажется, сильный.

Прибежав на мостик, Инч приказал повернуть судно кормой к ветру, чтобы пламя, вырывавшееся из носового трюма, относило к баку, и велел сбавить обороты машины.

Первым обнаружил пожар молодой немец из Ростока Фридрих Бадтке. Проходя рано утром по палубе, он заметил, что из-под брезента люкового закрытия первого трюма струится желтый дым и наружу уже пробиваются языки пламени. Бадтке побежал в сторону ходового мостика и крикнул вахтенному офицеру, что судно горит. Вахтенный штурман послал на бак матроса, и, когда тот подошел к трюму, чтобы проверить, что в нем произошло, внутри раздался сильный взрыв. Люковые крышки были сорваны с места, дым вперемежку с пламенем повалил сильнее, трюм пылал... Огонь распространился настолько быстро, что спавшие на твиндеке пассажиры с трудом смогли найти спасение, выбравшись по кормовым трапам на палубу. В пламени погибло трое взрослых и один ребенок, многие получили сильные ожоги.

Капитан Инч незамедлительно объявил пожарную тревогу, приказал обоим радистам быть на своих местах и запросить все суда, находящиеся поблизости. Капитан "Вольтурно" прекрасно понимал ситуацию: норд-ост 8 баллов, пылающий трюм, на борту более 600 человеческих душ и груз. Самое главное - груз... Ведь помимо генерального груза в трюмах "Вольтурно" находилось: 360 бочек с нефтью, 127 бочек и 287 стеклянных сосудов с химикатами, 1189 кип с торфяным мохом, кипы с джутом, машинное масло, рогожная тара (мешки), пенька, окись бария и джин. Видимо, капитан Инч в душе проклинал себя, что согласился в Роттердаме принять вместе с пассажирами столь огнеопасный груз. Они, в полном смысле слова, сидели на пороховой бочке, которая теперь пылала и могла взорваться каждую минуту.

Оранжевые языки пламени уже лизали спасательные деревянные плоты, укрепленные у основания фор-вантов позади бака.

Подчиняясь приказу капитана, начальник радиостанции парохода Седдон в это время передавал в эфир азбукой Морзе: "SOS, SOS! Пароход "Вольтурно" координаты 49-12 нордовой 34-51 вестовой. Сильный пожар носовой части. Пылают два трюма. Необходима немедленная помощь". Это сообщение было передано в эфир несколько раз.

Ответ на призыв о помощи не заставил себя долго ждать. Не прошло и двадцати минут, как второй радист "Вольтурно", Христофер Пеннинггон, принял радиограмму с германского парохода "Зейдлиц". В ней говорилось, что SOS принят, немецкое судно находится от "Вольтурно" в 90 милях и спешит на помощь. Еще через несколько минут пришел ответ от английского лайнера "Кармания". Он сообщал, что находится на контркурсе в 79 милях от "Вольтурно" и идет на помощь на предельных оборотах. В течение часа радиостанция горящего парохода получила еще десять сообщений от судов, которые приняли его SOS.

Тем временем капитан Инч, распорядившись раздать всем пассажирам спасательные жилеты, со вторым штурманом Эдвардом Ллойдом и матросами руководил тушением пожара в трюме. Не помогали ни углекислотные огнетушители, ни недавно поставленная на судно система паротушения. Единственное, что оставалось сделать Инчу - это пустить в трюм пожарные рукава и дать в них под давлением воду. Но не прошло и двух минут, как в трюме раздался взрыв, пламя ухнуло и взметнулось вверх к фок-мачте. Через считанные секунды произошел еще один взрыв. Не успей тушившие пожар моряки после первого взрыва быстро отойти в сторону кормы, из них никто не остался бы в живых. Второй взрыв был настолько сильным, что котелок главного путевого компаса слетел с карданового подвеса. Машинный телеграф вышел из строя, а паровая рулевая машина сломалась. В центральном пассажирском салоне и в лазарете обрушилась подволока. Неуправляемое судно привелось к ветру, и пламя стало относить в сторону спардека.

С помощью аварийного ручного рулевого привода Инчу удалось еще раз развернуть судно кормой к ветру и с помощью струй воды из двух брандспойтов предотвратить загорание ходового мостика и передней части спардека. Тем не менее огонь уже захватил одну третью часть длины парохода. Обитатели твиндеков первых двух трюмов, спасая свою жизнь, бросились на палубу спардека, ломая двери и разбивая квадратные иллюминаторы. Хотя время от времени в глубине носовых трюмов раздавались глухие взрывы и над палубой, заливаемой брызгами волн, танцевали оранжевые и фиолетовые языки пламени, капитан "Вольтурно" продолжал отчаянные попытки погасить пожар. Он, уже получивший несколько жутких ожогов, приказал матросам палубной команды раскатать перед спардеком все имеющиеся пожарные рукава и направлять струи воды в два горевших трюма. Матросы же, боясь новых взрывов, отказались повиноваться капитану. Тогда Инч поднялся к себе в каюту, взял револьвер и вернулся на переднюю палубу. Теперь у матросов не было другого выхода Они продолжали борьбу с огнем.. Это, видимо, и спасло положение. Пламя удалось сбить, и огонь отступил, но отступил на время.

Капитан, офицеры и команда "Вольтурно" знали, что на помощь им, невзирая на сильный норд-ост, идут несколько судов; оставалось продержаться каких-нибудь 4-5 часов Но пассажиры этого не ведали. Они в панике бросились искать спасения на корме парохода. Там возникла такая давка, что стоявшие ближе к борту буквально были "выдавлены" за борт через проемы между релингами близ швартовых кнехтов В бушующие волны падали женщины и дети Так погибло около десятка человек, а толпа продолжала прибывать Боясь погибнуть от взрывов в каютах и коридорах спардека, люди искали спасения на открытой кормовой палубе. Казалось, прекратить эту толчею не было возможности. Однако судовой повар, отличавшийся гигантским ростом и могучим телосложением, сумел зычным голосом перекричать толпу и шум шторма Его поняли, и люди на время прекратили свое движение к кормовым релингам Тех, кто продолжал паниковать и будоражить толпу, повар быстро

"вразумил" веслом. Так за счет двух-трех проломленных голов были спасены десятки детей и женщин.

Все же, несмотря на все старания и самые отчаянные попытки, команда "Вольтурно" не смогла осилить стихию огня. Краска на палубе и бортах уже давно выгорела, корпус парохода в отдельных местах вспучился, в других - просел и прогнулся. От сильного жара лопнули стальные тросы, поддерживающие фор-стеньгу (на ней одним концом была закреплена радиоантенна), которая при каждом крене судна угрожающе раскачивалась.

- Если она рухнет, - сказал капитану второй штурман Эдвард Ллойд, - наша песенка спета, мы останемся без связи.

Смельчаков лезть на такую высоту во время восьмибалльного шторма, да еще над горящим трюмом, среди матросов палубной команды не нашлось. И Ллойд, будучи человеком смелым и решительным, сам полез на мачту, чтобы закрепить стеньгу. Сделав две оттяжки, которые удерживали стеньгу по бортам, штурман спускался на палубу. Пароход на волне сильно качнуло, Ллойд ударился о мачту. Доска в его беседке выскочила, и он с высоты четырех метров упал на палубу и повредил себе позвоночник...

Судовые часы показывали 8 часов 30 минут.

Едва начал стихать пожар в носовых трюмах, как на палубе появился покрытый страшными ожогами второй механик Малкомсон и доложил капитану:

- Пламя перекинулось в бункеры. Мы не можем его сбить из-за газа. Подача угля к топкам прекращена.

Это означало, что упадет давление пара в котлах, машина остановится и горящее судно снова приведется к ветру. Если так случится, то пламя тут же перекинется на спардек и потом на ют. К этому времени в бункерах "Вольтурно" оставалось 400 тонн угля. Кочегары смогли перевезти на тачках к топкам лишь 6 тонн. По расчетам старшего механика Роберта Дюуора, этого более чем скромного запаса могло хватить для поддержания минимального давления в котлах примерно на 5 часов.

Огонь с жадностью продолжал отвоевывать у людей и без того ограниченную территорию жизненного пространства. Большая часть судовых помещении была заполнена едким дымом, палуба раскалилась настолько, что человек, даже обутый, с трудом мог на ней стоять. Самым страшным при сложившихся обстоятельствах для капитана Инча была паника среди пассажиров. Она начинала возрастать по мере увеличения пламени над носовыми трюмами парохода. Кто-то пустил слух, что в носовой части парохода прогорели борта и судно с минуты на минуту затонет. Послышались выкрики: "Спускайте шлюпки! Садитесь в шлюпки!" И снова страшная давка и неразбериха.

Не дожидаясь разрешения капитана, пассажиры стали самовольно стаскивать со шлюпок брезенты и занимать в них места. Как вывалить шлюпки за борт и как пользоваться талями, они не знали.

Видя, что обезумевшую от страха толпу от шлюпок уже не отогнать, капитан Инч вынужден был отдать команду спускать их на воду. С большим трудом матросам удалось водворить кое-какой порядок и начать посадку людей в шлюпки. Командование шлюпкой № 2, которую спускали первой, Инч поручил старшему помощнику Миллеру. В ней разместили около 22 женщин с детьми, несколько стюардесс, старшего стюарда, гребцов из числа палубной команды и старшего рулевого. Шлюпка, едва коснувшись воды, неожиданно накренилась под углом почти 90 градусов, и все, кто в ней был, оказались в воде. С палубы парохода видели, как Миллер с матросами пытались поставить ее на ровный киль. Это им удалось, и они стали спасать тех, кто еще держался на воде. Через несколько минут ветром и волнами шлюпку № 2 отнесло в сторону, и она скрылась из виду. Больше о ней ничего не было известно.

Второй на воду спустили шлюпку № 6. В ней находилось около 40 пассажиров и несколько матросов. Спуск ее прошел удачно. Однако при девятибалльном шторме ее не смогли удержать близ "Вольтурно". Вскоре, как и шлюпка № 2, она скрылась из виду, и о ней с тех пор не поступало никаких сведений.

Шлюпка № 7 правого борта, заполненная до отказа пассажирами и управляемая шестью матросами, также удачно была спущена на воду, но, как только отдали тали, волной ее отнесло под подзор кормы. На очередной волне высотой почти 10 метров пароход, опускаясь с гребня, кормой навалился на шлюпку и подмял ее под себя. Ни одного человека при этом спасти не смогли.

Шлюпку под № 12 спускали сами пассажиры. Она еще была в 3 метрах от воды, когда были отданы носовые тали. Шлюпка повисла вертикально на кормовых талях, все находившиеся в ней упали в воду и погибли в волнах...

А спасатели тем временем были уже на подходе. Радиостанция "Вольтурно" держала непрерывную связь с несколькими спешившими на помощь судами.

Наконец в 12 часов 30 минут среди седых волн на фоне свинцовых туч показался двухтрубный лайнер "Кармания". Приняв SOS, его капитан Джеймс Барр приказал удвоить вахту кочегаров и развить предельный ход. С 16 узлов скорость была увеличена до 20, 9 узла. Радиостанция "Кармании", мчавшейся к "Вольтурно", была намного мощнее радиостанции терпящего бедствие судна, она непрерывно ретранслировала его SOS и принимала сообщения, полученные с других откликнувшихся на сигнал бедствия судов.

Капитан Барр подвел свой огромный корабль (вместимостью около 20 тысяч регистровых тонн, длиной 185 метров) с подветренной стороны на 100 метров к борту горящего парохода, вывалил за борт 6 спасательных шлюпок, несколько штормтрапов, приготовил бросательные концы и спасательные круги. Капитан "Кармании" надеялся, что люди с "Вольтурно" будут спасаться вплавь и он сможет поднять их к себе на борт. Но с палубы горящего парохода прыгнуть в воду никто не рискнул.

Как уже говорилось, шторм усилился, ветер срывал гребни волн, высота которых достигла десяти метров.

"Кармания" медленно кружила вокруг обреченного парохода, один раз она прошлась вдоль кормы "Вольтурно" на расстоянии 15 метров, но по-прежнему никто из стоявших на палубе горящего парохода не рискнул прыгнуть во вздыбленную холодную пучину. Наконец капитан Барр решил попробовать спустить на воду одну из своих шлюпок. Он поставил лайнер с наветренной стороны от "Вольтурно" и приказал старшему помощнику Гарднеру с 9 матросами спустить шлюпку и поторопиться к ждущим помощи пассажирам. Но пока шлюпка достигла воды, горящий пароход отнесло ветром на 300 метров. Позже один из матросов, бывший с Гарднером в шлюпке, вспоминал: "Огромные волны не позволяли нам продвинуться вперед. Одна высокая волна накрыла нашу шлюпку и унесла семь весел. У нас осталось три весла, одно из которых было сломано у валька. Мы не могли теперь двигаться ни вперед, ни назад, шлюпку беспрестанно заливало. Старший помощник отдал плавучий якорь и стал ждать помощи "Кармании". Она подошла к нам с наветра и буквально навалилась на нашу шлюпку. Капитан Барр крикнул с мостика в рупор:

"Черт с ней, со шлюпкой! Спасайтесь сами!" После двух часов борьбы с волнами у нас уже не было сил подняться на борт по свисавшим вдоль борта шкентелям и штормтрапам, нас на концах втащили на борт".

Потерпев неудачу со шлюпкой, капитан Барр сбросил на воду шесть деревянных спасательных плотов, рассчитывая, что ветром их отнесет к борту "Вольтурно". Но он просчитался в своем маневре: "Вольтурно", израсходовав весь свой уголь, не имел хода, и плоты отнесло в сторону.

В 15 часов 30 минут к месту разыгравшейся трагедии подошел немецкий пароход "Зейдлиц". Его капитан Хагенмейер приказал спустить на воду шлюпку и начать спасение людей с "Вольтурно". Но не успела эта шлюпка пройти и 200 метров, как была наполовину залита водой и с трудом вернулась к своему пароходу.

Через час на помощь подошел германский лайнер "Гроссер Кюрфюрст". Своих шлюпок на воду он не спустил, видимо ожидая улучшения погоды.

Когда прибыл бельгийский пароход "Кроонланд", его 16 моряков обратились к капитану Крейбохому с просьбой разрешить им идти на шлюпке к горевшему "Вольтурно". Один из этих добровольцев потом писал:

"Было очень сильное волнение, и нам казалось, что шлюпка вот-вот затонет и мы все погибнем в волнах. Мы довольно близко подошли к "Вольтурно", но не сумели взять с него кого-либо из толпившихся на его корме людей. С великим трудом мы вернулись назад".

В 16. 00 положение на "Вольтурно" стало критическим. Пожар в носовых трюмах бушевал по-прежнему, оба борта парохода отсвечивали вишневым цветом, судно было окутано белым дымом, который норд-остом относило в сторону бака. Невзирая на ухищрения старшего механика Дюуора, растянуть шесть тонн угля на как можно больший срок не удалось, и его теперь едва хватало, чтобы сохранить в котлах минимальное давление пара для вращения главной машины. В противном случае горящий пароход все эти часы не смог бы удерживаться кормой на ветер.

В начале пятого часа капитан "Вольтурно" передал по своей рации всем судам: "Подойдите немедленно. Судно может затонуть каждую минуту. Корпус сильно деформируется". Наблюдавшие агонию "Вольтурно" суда немного приблизились, но ни одна их шлюпка не была спущена на воду. И хотя полдесятка спасателей со всех сторон окружили горевший пароход, оказать помощи они фактически не могли. Все выглядело так, будто "Вольтурно" в океане был один...

Капитан Инч все время находился в движении: он руководил тушением пожара, вел переговоры по радио с судами, успокаивал теряющих всякую надежду на спасение пассажиров. Сам он уже не раз был на волоске от смерти, у него обгорели на голове волосы, брови и ресницы, лицо изуродовали волдыри от ожогов, его капитанская форма была изодрана в клочья и покрыта сажей, подошвы ботинок почти прогорели. Но этот мужественный человек, казалось, не замечал своих страданий и не обращал внимания на боль, его мозг занимала лишь одна мысль - спасти полтысячи вверенных ему I человеческих душ. И капитан Инч придумал, как он сам позже выразился, "демонстрационный ход". Он решил, как говорят, "утереть нос" своим спасателям, наглядно доказав им, что в умелых руках судовая спасательная шлюпка может выполнять свою функцию даже При девятибалльном шторме. Но кто будет командовать этой шлюпкой? Сам Инч оставить горящее судно с людьми, безусловно, не мог. Старпом погиб, боцман - тоже. Третий штурман, хотя и был отличным навигатором, для управления шлюпкой при таком шторме не имел достаточного опыта. Оставался только Эдвард Ллойд, тот самый, который закрепил фор-стеньгу и, сорвавшись с беседки, упал на палубу... Но бравый штурман, невзирая на полученную травму, сам вызвался командовать шлюпкой. Из двух десятков добровольцев Ллойд выбрал самых опытных и сильных гребцов - матросов Олсена и Янгковиста, стюарда Рейзевица и кочегара-индийца Противакшу Басу. Вместо большой спасательной шлюпки второй штурман предпочел семиметровый рабочий вельбот.

Основав новые тали, моряки "Вольтурно" приступили к спуску вельбота на воду. Это была очень ответственная операция. Когда расстояние от днища вельбота до гребня очередной набежавшей волны составило 2 метра, Ллойд разобщил кормовые тали и тут же, буквально через полсекунды, - носовые. Удар днищем о воду получился скользящим, и вельбот остался цел. Мгновенно вставив весла в уключины, моряки вовремя успели отклониться от качающегося на волне борта парохода.

Вот что сообщил об этом переходе вельбота очевидец Вилли Рейзевиц: "Ллойд управлял вельботом и пытался освещать путь маленьким электрическим фонариком. Это была тяжелая схватка с морем. На днище мы положили несколько одеял, чтобы их выкидывать, по мере того как они впитывали воду. Но все равно волны заливали нас, и одному человеку приходилось непрерывно лейкой вычерпывать воду с быстротой, на какую он только был способен. Мы подошли к борту "Гроссера Кюрфюрста" Силы наши иссякли. Нас на концах подняли на палубу Последний, кто покинул вельбот, был второй штурман Ллойд, и, как только его подняли, вельбот затонул. Ллойд сказал: "Ничего, мальчики! Мы добрались сюда и доказали, что можем сейчас использовать шлюпки. Мы выполнили приказ капитана. Теперь я уверен, что капитаны всех этих судов что-нибудь да предпримут для спасения женщин и детей". С "Кюрфюрста" по радио передали на "Вольтурно": "Ваш второй штурман Ллойд и четыре человека прибыли благополучно".

Однако капитан Инч и второй штурман "Вольтурно" ошиблись: хотя все капитаны стоявших наготове судов видели, что на вельботе с пылающего парохода спаслись пять человек, шлюпок на воду никто не спустил. В 19 часов 20 минут "Гроссер Кюрфюрст" радирова "Вольтурно": "Море еще не спокойно, чтобы эвакуировать ваших пассажиров. Ждем рассвета".

Тем временем на борту "Вольтурно" творилось что-то ужасное. Корпус парохода и его водонепроницаемые пе реборки оказались на редкость прочными: раскаленноое многих местах докрасна судно отказывалось тонуть. Па роход сейчас походил на гигантскую плавающую жаровню или плавающий среди бушующих волн огромный ко" стер. Пассажиры и экипаж "Вольтурно" чувствовали, что им уже не дождаться рассвета. Корпус судна раскалялся все больше и больше, уже невозможно было стоять на железной палубе: подошвы обуви начинали тлеть. Людям все время приходилось переходить с места на место, вы бирая те части палубы, куда захлестывала вода. Шторм в какой-то степени облегчал страдания обреченных на мучительную смерть людей. На корме "Вольтурно" слышались стоны обожженных, плач и вопли женщин, крики детей. Некоторые эмигранты не выдержали таких мучений, они считали, что легче умереть среди волн, чем сгореть заживо на этой плавающей жаровне.

Люди поодиночке и группами начали прыгать за борт, пытаясь плыть туда, где среди наступающей ночи маячили корпуса пароходов. Но что мог сделать человек в одежде с затянутым вокруг груди жестким пробковым жилетом? Ветром его быстро относило в сторону от того места, куда он пытался плыть, и те, кто с палубы следил за ним, теряли его из виду. Вплавь спастись удалось очень немногим.

В следствии по делу гибели "Вольтурно" ничего не говорится о температуре воды. Какова она могла быть тем октябрьским днем 1913 года? Можно предполагать, что не выше 15 градусов по Цельсию. Во всяком случае, некоторые пассажиры, которые смогли спастись с "Вольтурно" вплавь, держались на воде несколько часов. Эмигрант из России Герман Ремер вспоминал: "Видя трагедию со шлюпками, которые с людьми разбивало о борт парохода, я не выдержал и прыгнул в воду. Вода как-то освежила меня, и я уже не слышал страшных криков женщин и детей. Вскоре я стал слабеть и окоченел. Мне посчастливилось схватиться за свисавшую с борта парохода веревку. Ожидая спасения, я держался за нее семь часов".

Поздним вечером на помощь горящему "Вольтурно" подошло еще несколько судов: французский лайнер "Ла Турень", американский транспорт "Миннеаполис", английский пароход "Девониан", американский пароход "Раппаханнок" и грузо-пассажирский пароход "Русского "Восточно-Азиатского общества" "Царь" - тот пароход, о

котором так несправедливо умалчивают зарубежные историки.

Расскажем о нем подробнее.

Пароход "Царь" построили в 1912 году. В том же году совершил свой первый рейс из Либавы в Нью-Йорк с заходом в Копенгаген и Роттердам. По тем временам это было вполне современное судно вместимостью 6516 регистровых тонн, длиной 150 метров, шириной 18 метров. В каютах и на твиндеках четырех трюмов могло разместиться около тысячи пассажиров. Паровая машина мощностью 5 600 лошадиных сил, работавшая на два винта, обеспечивала ход в 15 узлов. Пароход отличался хорошим внешним видом, безукоризненной чистотой и умелой, подобранной командой.

Когда радиостанция "Царя" получила SOS "Вольтурно", его капитан Я. Смилтниек принял решение изменить курс и идти на помощь. От места разыгравшейся трагедии пароход находился примерно в 150 милях. Шлюпки с "Царя" начали спускать, как только он подошел к "Вольтурно".

В 1962 году автору этих строк довелось встретиться с одним из очевидцев описываемых событий, с Яном Николаевичем Земтуром - бывшим старшим помощником парохода "Царь", и записать его рассказ. "Когда мы подошли к месту катастрофы, вокруг горящего парохода стояло восемь или девять больших судов, и все мы, конечно, несказанно удивились, когда увидели, что никто по-настоящему не пытается помочь гибнущим людям. Капитан Смилтниек был решительный человек и, не колеблясь, отдал приказ спустить на воду шлюпку. Заметив наши приготовления, капитан какого-то французского судна немедленно прислал радиограмму, в которой назвал это "опасным безумием". Не помню точно, что ответил наш капитан, но суть радиограммы была такой - нет большего преступления, чем равнодушно взирать на гибель людей. Ведь как давно все это было! А я и сейчас словно вижу перед собой лица спасенных женщин и детей Помню, один мальчик, прыгнувший в шлюпку с трехметровой высоты, судорожно обхватил ручонками шею матроса Калныня и все целовал, целовал его, обливаясь счастливыми слезами".

Тогда Я. Земтур возглавил командование первой шлюпкой, которая отошла от борта "Царя", чтобы снять людей с пылавшего парохода. Другими шлюпками командовали второй штурман Я. Саулслей и третий штурман А. Яновский. Сделав во время девятибалльного шторма, ночью, несколько отчаянных рейсов, моряки русского парохода сняли с "Вольтурно" 102 человека. В очерке "Пожар на море", опубликованном в "Ниве", № 43 за 1913 год, рассказано:

"С прибытием русского парохода спасение несчастных пассажиров "Вольтурно" пошло гораздо успешнее: несмотря на бурю и громадный риск, команда русского парохода отправилась на шлюпках к метавшемуся по волнам громадному костру и успела спасти 102 человека. Пример "Царя" побудил команды других пароходов к более существенному оказанию помощи пострадавшим, и с горевшего парохода были сняты остальные пассажиры. В общей сумме было спасено 523 человека, погибло же свыше ста".

Увидев, что русские успешно спасают на своих шлюпках людей с "Вольтурно", капитаны других пароходов наконец-то приступили к реальным действиям. От лайнера "Гроссер Кюрфюрст" отошла под командованием второго штурмана Карлсбурга шлюпка с восемью гребцами-добровольцами. В своем отчете немецкий офицер писал. "Когда мы подошли к "Вольтурно" на расстояние длины одного корпуса судна, на нем произошел взрыв. Этот взрыв вывел радиостанцию "Вольтурно" из строя. Последняя радиограмма капитана Инча гласила: "Всем судам Ради Бога, спасите пассажиров. Почему не можете послать нам шлюпки? Ради Бога, сделайте хоть что-нибудь".

В 5 часов 30 минут утра, в пятницу, эскадра спасателей пополнилась еще одним судном. Прибыл американский танкер "Наррагансетт". Когда он принял сигнал "Вольтурно" о помощи, расстояние между судами составляло 230 миль. Он подошел на помощь самым последним. Его капитан Харвуд поставил судно с наветра от борта "Вольтурно" и приказал откачать в море 30 тонн невоспламеняюшегося смазочного масла. Не имевший уже хода и потерявший управление "Вольтурно" сдрейфовал ветром в район огромного пятна масла, разлившегося по поверхности океана. В этом месте ветер уже не срывал верхушки с гребней волн. Дело у спасателей пошло успешнее. За три с половиной часа с "Вольтурно" сняли оставшихся людей. Теперь в спасении участвовали не только шлюпки "Царя", но и 35 шлюпок всех подошедших на помощь пароходов.

Хотя дело при спасении обошлось без человеческих жертв, но были раненые, причем среди спасателей.

Кормовая часть горевшего, вернее сказать, тлевшего парохода настолько накалилась, что люди, как уже не раз говорилось, не могли выдержать этой пытки и бросались в воду. Поэтому, когда спасательная шлюпка французского лайнера "Ла Турень" встала под подзором кормы "Вольтурно", перенесшие страшный кошмар люди, в паническом состоянии, уже не разбирали куда прыгали, лишь бы угодить в шлюпку и не упасть в воду. Таким образом, несколько французских моряков получили травмы и даже увечья.

Дело не обошлось и без драматических эпизодов.

В трех метрах от борта "Вольтурно" стояла шлюпка английского парохода "Девониан". Одна эмигрантка с горевшей палубы бросила морякам в шлюпку спеленутого и завернутого в одеяло грудного младенца. Женщина промахнулась: ребенок упал в воду между шлюпкой и бортом парохода, который в это время наваливало ветром на шлюпку. Матрос "Девониана" Хейзелвуд нырнул в воду, достал ребенка и забрался с ним в шлюпку буквально за 3-4 секунды. Он успел вынырнуть между шлюпкой и бортом парохода, когда расстояние между ними составляло 1 метр. Капитан Инч, на глазах которого все это произошло, позже заявил "Это было самое быстрое действие человека, которое я когда-либо видел".

Еще один случай. С одной из шлюпок парохода "Кроончанд" на палубу поднимали пятилетнего мальчика Фролка Гроссмана. В спешке матросы неправильно завязали вокруг его груди беседочный узел. Когда ребенка подняли до половины высоты борта парохода, петля узла съехала с груди вниз, и мальчик повис вниз головой Каждую секунду он мог выскользнуть из петли и упасть в воду или размозжить себе голову о стальной борт парохода. Неожиданно из угольного бортового порта высунулась грязная черная рука и втащила ребенка в порт. Это кочегар, cлyчaйнo заметив происходившее, пришел на помощь.

На рассвете 10 октября океан стал понемногу стихать, волнение уменьшилось до 7 баллов

"Вольтурно" представлял собой обгоревший стальной скелет. Все дерево на нем выгорело дотла, металл коробился самым причудливым образом. Из спардека и трюмов все еще валил густой серый дым. Казалось невероятным, что на его борту где-то могли оставаться люди.

В 9 "асов 40 минут утра свое судно последним покинул капитан Инч Его поджидала шлюпка с "Кроонланда" Не обращая внимания на боль от ожогов, с изуродованным огнем лицом, он спокойно передал матросам в шлюпку связку судовых документов, взял под мышку свою собачонку и спустился в шлюпку.

Спасенные пассажиры и экипаж "Вольтурно" были доставлены в порты назначения тех судов, на которые они попали Пароход "Царь" доставил своих спасенных в Роттердам.

Поскольку в спасении людей с "Вольтурно" принимали участие моряки шести стран, события, происшедшие в Атлантике 9-10 октября 1913 года, всколыхнули весь мир. В течение многих дней газеты и журналы Европы и Америки печатали отчеты следственных комиссий и рассказы очевидцев катастрофы.

Не стало дело и за наградами для тех, кто достойно проявил себя в этой борьбе с двумя стихиями. Капитан Инч получил золотую медаль "За храбрость", серебряную медаль "Ллойда" "За спасение жизни на море", почетный адрес жителей Лондона в серебряной папке, золотые часы с цепью и серебряный кубок Лондона 220 серебряных медалей "За доблесть" вместе с денежными вознаграждениями было вручено морякам судов, которые принимали участие в спасении. Матрос Эдвард Хэйвей получил награду из рук короля Англии Георга V в Букингемском дворце. Король Бельгии Альберт вручил кресты и медали членам экипажа парохода "Кроонланд". В Лондоне, в здании радиокомпании "Маркони", сам Гульнельмо Маркони вручил золотые часы со своей гравировкой радистам "Вольтурно" Седдону и Пеннингтону.

Министерство промышленности России наградило Я Смилтниека и Я. Земтура почетными нагрудными знаками за смелость и мужество, проявленные при спасении человеческой жизни на море.

Я. Н Земтур показывал автору этого повествования футляр из красного дерева, в котором хранился серебряный бинокль, врученный ему в Англии В переводе с английского надпись, выгравированная на футляре от бинокля, звучит следующим образом "Британское правительство преподносит этот дар Яну Н. Земтуру с п/х "Царь" из Либавы в знак высочайшей оценки его гуманности и отваги, проявленных при спасении команды и пассажиров п/х "Вольтурно", потерпевшего бедствие в Северной Атлантике 9 октября 1913 года" События, происшедшие в октябре 1913 года в штормовой Атлантике, были, безусловно, одной из ярких страниц в биографии штурмана Земтура. Сын батрака, после службы в торговом флоте Я. Н Земтур долгие годы был смотрителем маяка на мысе Колка, во время войны партизанил. В последние годы он руководил рабочей артелью в поселке Папе близ Лиепаи. Умер он в глубокой старости у себя на родине.

А какова же судьба парохода "Царь"? За 37 лет эксплуатации он сменил четыре флага и четыре названия ("Эстония", "Пуласки" и "Эмпайер Пенрин"). В 1945 году англичане разобрали пароход на металлолом. Но что бы ни стало с судном, героическое поведение экипажа этого парохода в трагическую ночь 9 октября 1913 года еще раз возвысило флаг российского флота в глазах всего мира.