Джек Хиггинс. Штормовое предупреждение: 2

2

Утренний прогноз погоды для морской зоны Гебрид был далек от прекрасных обещаний: ветры 5-6 баллов с дождевыми шквалами. У северо-западного побережья острова Скай было то же самое, гнусно-тяжелые темные тучи, набухшие дождем и сливающиеся с горизонтом.

За исключением одинокой морской птицы, единственным живым существом в этом запустение была моторная канонерка, идущая на юго-запад к Барра, звезды и полосы ее флага были единственным всплеском цвета в это серое утро.

Восход начинался в шесть-пятнадцать, но в девять-тридцать видимость была еще настолько плоха, что королевские ВВС оставались на земле. Никого на борту канонерки нельзя было обвинить за то, что был поздно замечен одинокий Юнкерс-88С, зашедший на малой высоте над морем со стороны кормы. Первые взрывы пушечных снарядов подняли высоко в небо фонтаны воды в десяти-пятнадцати ярдах от левого борта. Когда самолет накренился на второй заход, 8-мм пулемет, бьющий с хвоста самолета, выпустил длинную очередь, разрезавшую палубу на корме рядом с рулевой рубкой.

Харри Джего, пытавшийся на своей койке внизу урвать часочек сна, пробудился в одно мгновение и бросился к трапу. Когда он выскочил на палубу, орудийная команда уже бежала к 20-мм спаренной зенитной пушке. Джего влетел в железной сидение, сжав руками спусковые рукоятки.

Когда Юнкерс вынырнул из дождя во второй раз, над палубой внезапно взвился тяжелый черный дым. Джего открыл огонь, вражеский пулемет пробивал дыры в палубе перед ним.

Юнкерс делал свои виражи на скорости около четырехсот миль в час. Джего поворачивал за ним пушку, зная, что Джонсон с мостика под ним работает пулеметом Браунинга. Но все было без толку, Юнкерс свернул влево сквозь вспухающие шары черного дыма и скрылся в сторону рассвета.

Джего немного посидел на месте, сжимая рукоятки. Потом слез с сидения и повернулся к старшему матросу Харви Гулду, ответственному за зенитное орудие.

"Вы на пять секунд опоздали, вы и ваши парни."

Орудийная команда смущенно зашевелилась. "Больше не случиться, лейтенант", сказал Гулд.

"Присмотрите за этим." Джего вытащил из кармана рубашки мятую пачку сигарет и сунул одну в рот. "Пережить Соломоновы острова, день-Д и паршивые флотилии катеров в Английском канале - будет глупостью умереть на Гебридах."

x x x

Пилот Юнкерса, капитан Хорст Неккер, записал в журнал точное время атаки: 09:35. Небольшая операция типа "ударь-и-беги" была проведена только для того, чтобы оживить во всех других отношениях скучный рутинный патруль, особенно для пилота, который весной этого года, во время возобновления ночных налетов на Лондон, был задействован в элитной разведывательной эскадрильи "Кампфгруппа 1/KG66" с таким успехом, который принес ему Рыцарский Крест всего два месяца назад.

Определенным понижением был перевод в базирующуюся в Тронхейме подразделение "KG40", специализирующееся в обнаружении судов и разведке погоды, хотя Ю-88С, который ему дали, был, без сомнения, прекрасный самолет, способный на максимальную скорость в четыреста миль в час.

В то утро у его миссии была другая цель: обнаружить следы конвоя, должного на этой неделе уйти из Ливерпуля в Россию, хотя точный день отплытия был неизвестен. Он пересек Шотландию на тридцати тысячах футов, чтобы потратить даром пару часов к западу от Внешних Гебрид.

Обнаружение канонерки было чистой случайностью, следствием импульсивного желания снизиться, чтобы увидеть, где нижняя граница облаков. А раз цель обнаружена, искушение слишком велико, чтобы ее упустить.

Когда после второй атаки он свечой поднимался в небо, штурман Руди Хюбнер возбужденно засмеялся: "Кажется, мы достали ее, господин капитан. Масса дыма."

"Как думаешь, Кранц?", позвал Неккер хвостового стрелка.

"Да они чуть не подстрелили меня, господин капитан", ответил Кранц. "Внизу знают свое дело, и это вовсе не томми. Когда мы зашли вторично, я видел звезды и полосы. Наверное, мой братец Эрнст", добавил он мрачно. "Он в американских ВМС. Я вам уже говорил?"

Радист Шмидт засмеялся: "В первый раз над Лондоном, когда загорелся левый мотор, а потом ты говорил это по меньшей мере еще в пятидесяти семи случаях. Думаю, по крайней мере у одного члена вашей семьи есть мозги."

Хюбнер не обратил на это внимания: "Похоже, господин капитан?", спросил он.

Неккер хотел сказать нет, потом увидел надежду в глазах юноши и изменил намерение: "Да, похоже. Теперь убираемся отсюда."

x x x

Когда Джего поднялся на мостик, Янсена не было и следа. Он наклонился над Браунингом и посмотрел вниз. Дым почти рассеялся и Гулд ногами выбрасывал выгоревшие дымовушки за перила в море. Возле поручней правого борта за зениткой палуба превратилась в кошмар, однако остальное выглядело не слишком плохо.

Янсен позади поднялся по трапу. Он был высоким, тяжеловесным мужчиной и, несмотря на косматую черную бороду, вязаную шапочку и выцветшую штормовку без знаков различия, был главным старшиной. Перед войной преподаватель моральной философии в Гарварде, по выходным фанатичный яхтсмен, он решительно отбивал каждую попытку поднять его до офицерского звания.

"Одинокий волк, лейтенант."

"Вы правы", сказал Джего. "Ю-88 на Гебридах."

"Судя по скорости, одна из последних моделей райхсмаршала."

"Какого черта он здесь делает?"

"Понимаю, лейтенант", сказал успокаивающе Янсен. "Похоже, в наши дни ни на кого нельзя положиться. Кстати, я уже проверил внизу. Поверхностные повреждения. Пострадавших нет."

"Спасибо", сказал Джего. "А с дымовушками было быстро придумано."

Он обнаружил, что его правая рука слегка дрожит, и вытянул ее: "Посмотрите-ка. Разве я не жаловался вчера, что единственное, с чем мы здесь воюем, это погода?"

"Ну, знаете, лейтенант, что по этому поводу говорил Хайдеггер?"

"Нет, Янсен, не знаю, надеюсь, вы расскажите."

"Он доказывал, что для подлинной жизни необходимо непрестанное противостояние смерти."

Джего терпеливо сказал: "Именно этим я занимаюсь уже два года, и вы тоже, обычно в ярде позади меня. При таких обстоятельствах я скажу, что вам надо сделать с Хайдеггером, Янсен. Положите его туда, где у бабушки болит. И попробуйте наскрести немного кофе, пока я проверю курс."

"Как соблаговолит лейтенант."

Джего вошел в рубку м свалился в кресло перед картой. За штурвалом стоял Петерсен, моряк с десятилетним довоенным опытом торгового плавания, включая два похода в Антарктику на китобоях.

"Вы в порядке?", обратился Джего.

"Прекрасно, лейтенант."

Джего достал карту британского адмиралтейства 1796 года. Южный Юист, Барра и россыпь островов пониже, их цель - Фада на южном конце цепи. Дверь пинком открылась, вошел Янсен с кружкой кофе и поставил ее на стол.

"Какое гнусное место", сказал Джего, хлопнув карту. "Магнитные аномалии обозначены по всей области."

"Ну, это полезно", сказал Янсен. "Нужная штука, когда вы работаете над курсом в дрянную погоду."

"Острова к югу от Юиста - это кладбище", продолжал Джего. "Где ни посмотри - на проклятой карте написано "Тяжелые Рифы" или "Опасные Воды". Одно рисковое место за другим."

Янсен развязал желтый клеенчатый кисет, вытащил трубку и начал набивать ее, опершись на дверь. "Я поговорил с рыбаками в Маллейге перед тем, как мы вышли. Они рассказали, что иногда погода здесь так плоха, что Фада отрезана неделями."

"Самая плохая погода в мире - там, где начинают движение атлантические штормы", сказал Джего. "Только бог знает, на что это похоже зимой."

"Тогда какого дьявола адмирал Рив ищет в таком месте?"

"Спроси, что полегче. Я вообще не знал, что он здесь, пока в Маллейге не приказали захватить для него сообщение и вручить лично. Последний раз я слышал о нем в день-Д. Он был заместителем начальника военно-морской разведки и вышел в плавание на норвежском эсминце "Свеннер", который был потоплен тремя торпедными катерами типа "Меве". Потерял правый глаз, говорят, что его левая рука годится только для виду."

"Дьявольский человек", сказал Янсен. "Он покинул Коррехидор уже после того, как ушел Макартур. Шел под парусом на люгере около шестисот миль до Качаяна и улетел на одном из последних самолетов. Как я помню, он тонул на эсминце под Мидуэем, был поднят на борт "Йорктауна" и снова оказался в воде."

"Пунктуально, Янсен. Ваш энтузиазм налицо, а я думал, это невозможно, когда дело касается медных касок."

"Но мы говорим не об обычном адмирале, лейтенант. Он редактировал превосходную историю флотского оружия и, наверное, лучшую из напечатанных биографий Джона Пола Джонса. Великий боже, сэр, этот человек действительно умеет читать и писать." Янсен приложил спичку к чашечке трубки и добавил уголком рта: "Совершенно невероятные знания для морского офицере, как лейтенант, наверное, согласится первым?"

"Янсен", сказал Джего. "Вали к дьяволу отсюда."

Янсен удалился, а Джего повернулся и обнаружил широкую улыбку Петерсена. "Ты тоже шагай! Я возьму управление!"

"Конечно, лейтенант!"

Петерсен вышел и Джего потянулся за другой сигаретой. Пальцы перестали дрожать. Когда корабль поднимался но очередной волне, дождь брызгал в окно, и с удивлением он осознал, что наслаждается, несмотря на ноющую спину и постоянную усталость, которая, должно быть, длиться уже годы.

Харри Джего было двадцать пять, но выглядел он на десять лет старше, даже в хороший день, чему бы вряд ли удивился тот, кто заглянул в его военный послужной список.

Он бросил Йейл в марте 1941 года, чтобы вступить во флот, и был направлен на торпедный катер, входивший во вторую эскадру во время компании на Соломоновых островах. Битва за Гуадалканал длилась шесть месяцев. Джего вошел в нее хрустящим, чистеньким девятнадцатилетним энсином, а вышел младшим лейтенантом с Военно-морским крестом, потеряв два судна.

Потом вторую эскадру переформировали и направили в Англию по настоятельному требованию Штаба Стратегических Сил для высадки американских агентов на французское побережье и вывоза их оттуда. Джего снова выжил, на этот раз в Английском Канале, в непрестанной битве лоб в лоб с немецкими катерами возле Шербура. Он выжил даже в день-Д в аду Омаха-Бич.

Наконец, его везение кончилось 28 июня, когда катера атаковали конвой американских десантных сил, ждавший в заливе Лайм приказа пересечь Английский Канал. Джего пришел из Портсмута с сообщениями и оказался лицом к лицу с шестью лучшими кораблями, которых смогло найти Кригсмарине. В незабываемой десятиминутной стычке он потопил одно, повредил другое вражеское судно, потерял пять человек команды и закончил бой в воде с шрапнелью в левом бедре и правой щекой, разъятой до кости.

Когда в августе он, наконец, вышел из госпиталя, ему дали всех, кто остался от старой команды - девять человек, и новую работу: отдых, в котором он сильно нуждался, исполняя роль почтальона на Гебридах между различными американскими и британскими станциями погоды и другими такими же организациями на островах, плавая на довоенном корабле, гордости королевских ВМС, который начинал рассыпаться на куски, когда пытался превысить скорость в двенадцать узлов. Кто-то из прежних владельцев под перилами мостика написал название: "Мертвая Точка", что можно было понимать по-разному.

"Всего на месяц-другой", сказал Джего командир эскадры. "Смотрите, как на отпуск. Я имею в виду, что там ничего не может случиться, Харри."

Джего вопреки себе улыбнулся и, когда шквал дождя ударил в окно, прибавил скорость. Штурвал дергался в руках. Море теперь было его жизнью, едой и питьем, важнее любой женщины. Все это подарили ему перипетии войны, но война не будет длиться вечно.

Он тихо произнес: "Что, к черту, я стану делать, когда все кончится?"

x x x

Были дни, когда контр-адмирал Кэри Рив определенно думал, что жизнь кончена. Дни, когда вакуум существования казался невыносимым, а остров, который он любил с глубокой и неколебимой страстью, - тюрьмой.

В такие моменты он обычно шел в любимое место, на холм, называющийся по-гэльски "Дан Бунде", "Желтый Форт", стоящий над Телеграфной бухтой на юго-западной оконечности Фады, названной так в свою очередь после бесплодной попытки установить в начале века станцию Маркони. Бухта лежала на дне кольца скал в четыреста футов высотой; полоска белого песка уходила в серую воду; почти в трех тысячах миль к западу был Лабрадор и ничего посередине.

Тропинка вниз была не для слабонервных, проходя зигзагами по гранитным скалам, заляпанным птичьим пометом; морские птицы орали, кружась громадными облаками: бритвоклювы, шаги, чайки, водорезы повсюду. Некоторое время он угрюмо смотрел на все своим единственным глазом, потом повернулся взглянуть на остров.

Земля ступенями снижалась к юго-западу. По ту сторону Телеграфной бухты лежала Южная бухточка и стояла спасательная станция, лодочный сарай, причал, дом Мердока Маклеода и больше ничего. Слева от него - весь остальной остров. Россыпь фермочек, в большинстве заброшенных, торфяное болото, овцы, пасущиеся на редком дерне, все пересечено двойной линией узкоколейки, идущей на северо-запад к Мэри-тауну.

Рив вынул из кармана старую медную подзорную трубу и навел на спасательную станцию. Никакого признака жизни. Мердок, наверное, трудится над своей проклятой лодкой, и чайник, должно быть, тихо парит на каминной конфорке над горящим торфом, а кружка горячего чая щедро сдобрена нелегальным виски собственной Мердока выгонки и в такое утро не будет надолго забыта.

Адмирал засунул трубу в карман и пошел вниз по склону. Дождь висел над островом, словно серый занавес.

x x x

Когда он вошел в лодочный ангар через маленькую заднюю дверь, Мердока не было и следа. Моторная спасательная лодка "Мораг Синклер" типа Уотсон в сорок один фут длиной стояла в своей тележке в начале слипа. Раскрашенная в бело-голубой цвет, она была аккуратна и красива, каждым квадратным дюймом доказывая заботу, которую расточал на нее Мердок. Рив с явным удовольствием провел рукой по борту.

Позади со шквалом дождя открылась дверь и голос с мягким шотландским выговором произнес: "Я был в амбаре, собирал торф."

Рив повернулся, увидев в дверях Мердока, и в то же мгновение огромная ирландская овчарка протиснулась за ним и понеслась к адмиралу.

Его руки сомкнулись на имбирной морде зверя. "Рори, старый дьявол. Следовало догадаться." Он поднял глаза на Мердока. "Миссис Синклер искала его утром. Потерялся вчера ночью."

"Я хотел позже сам привести его", сказал Мердок. "Вы здоровы, адмирал?"

Ему было семьдесят: необъятного размера, в высоких ботинках и гернсейском свитере, глаза - вода на сером камне, лицо изборождено морщинами и сформировано жизнью на море.

"Мердок", сказал адмирал Рив. "Вам никогда не приходило на ум, что жизнь - это история, рассказанная идиотом, полная шума и ярости и совсем ничего не значащая."

"Утро такое?" Мердок стряхнул с рук торф и достал кисет с табаком. "Хотите чаю, адмирал?", справился он с тяжеловесной горской вежливостью.

"И чуть-чуть добавки?", с надеждой предположил Рив.

"Уисгебеата?", спросил Мердок по-гэльски. "Вода жизни? Почему бы и нет, в самом деле, если, как мне кажется, жизнь сегодня утром требует этого." Он степенно улыбнулся. "Я освобожусь через десять минут. Вам хватит времени прогуляться по берегу с собакой, чтобы сдуло паутину."

x x x

Вход в бухточку был мальстремом белой пены, волны бились о входные рифы с громовым ревом, вздымая брызги на сотню футов в воздух.

Рив с трудом шагал по следам овчарки по краю воды, раздумывая о Мердоке Маклеоде. Тридцать два года боцманом на спасателе с Фады, легенда своего времени, за что старым королем Георгом он был удостоен Ордена Британской Империи и получил пять серебряных и две золотые медали от Союза Спасателей за храбрость в морских спасательных операциях. Он ушел в отставку в 1938 году, когда его сын Дональд занял его место боцмана, и вернулся через год, когда Дональда призвали на срочную службу в Королевский Военно-Морской Резерв. Замечательный человек по любым стандартам.

Овчарка яростно залаяла. Рив посмотрел вдоль большой песчаной отмели, называемой "Траиг Моире" - "Отмель Мэри". В двадцати ярдах лицом вниз в желтом спасательном жилете на берегу лежал человек, волны одна за другой перекатывались через него.

Адмирал подбежал, припал на колено и перевернул человека с трудом, потому что его левая рука была теперь совершенно бесполезна. Он был совсеммертвым-мальчиклет восемнадцати-девятнадцати в грубом комбинезоне, глаза закрыты как во сне, светлые волосы слиплись, никаких знаков различия.

Рив начал обыскивать тело. Кожаный бумажник в левом нагрудном кармане. Когда он открыл его, подбежал Мердок и припал рядом на колено.

"Посмотрим, что вы нашли." Он тронул бледное лицо тыльной частью ладони.

"Сколько?", спросил Рив.

"Десять-двенадцать часов, не больше. Кто он?"

"Судя по комбинезону, с немецкой подлодки." Рив открыл бумажник и исследовал содержимое. Там было фото молодой девушки, пара писем и паспорт, столь размокший в морской воде, что начал распадаться на части, когда он очень осторожно открыл его.

"Маленький мальчик, вот и все", сказал Мердок. "У них нет никого, кроме школьников?"

"Наверное, в людях теперь нехватка, как и у нас", ответил Рив. "Его зовут Ханс Бляйхродт и он отпраздновал свой восемнадцатый день рождения в отпуске в Брунсвике три недели назад. Он был функгефрайтером, то есть телеграфистом, на U-743." Он положил документы в бумажник. "Если она затонула ночью, до конца недели мы можем получить еще несколько таких посланий."

"Наверное, вы правы." Мердок нагнулся и со спокойной силой, не перестававшей изумлять Рива, поднял тело на плечо. "Теперь лучше отнести его в Мэри-таун, адмирал."

Рив кивнул: "Да, мой дом подойдет. Миссис Синклер сможет осмотреть его и выписать свидетельство о смерти. Мы похороним его завтра."

"Мне кажется, кирха лучше."

"Не уверен, что это хорошая идея", сказал Рив. "В этой войне от врага в море погибло одиннадцать человек с острова. Мне кажется, их родственники не станут радоваться, увидев мертвого немца, лежащего в месте их богослужений."

Глаза старика сверкнули: "И вы с ними согласны?"

"Нет", торопливо сказал Рив. "Не втягивайте меня. Положите мальчика, где хотите. Вряд ли его это станет беспокоить."

"Это беспокоит бога", твердо сказал Мердок. В голосе не было порицания, несмотря на то, что, как проповедник-мирянин, утвержденный шотландской церковью, он был ближе всех на острове к обязанностям священника.

С этой оконечности Фады дороги не было, в ней не было необходимости, но в течении двух бесплодных лет, когда существовала станция Маркони, телеграфная компания проложила линию узкоколейки. Члены команда спасательного судна, в основном рыбаки из Мэри-тауна, ездили по ней в чрезвычайных ситуациях на дрезине, качая ее руками или прилаживая парус, когда ветер был попутным.

Сегодня он и был таким и Мердок с адмиралом двигались по берегу на добрых пяти узлах, треугольный кусок брезента вздувался пузырем с одной стороны. Мертвый мальчик лежал в центре дрезины, рядом сидел Рори.

Две мили, три, колея начала спускаться, ветер пробил дыру в завесе дождя, открыв Мэри-таун в паре миль на северо-западной оконечности острова: россыпь гранитных домов, несколько улиц, спускающихся к гавани. Полдюжины рыбачьих суденышек болтались на якорях с подветренной стороны волнолома.

Мердок стоял, держа руку на мачте и осматривая море: "Хотите взглянуть, адмирал? Какое-то судно заходит в гавань и хотя не могу поклясться, но на нем звезды и полосы. Наверное, старею."

Рив из карманы достал трубу и мигом навел. "Вы чертовски правы", сказал он, когда в окуляр впрыгнула "Мертвая Точка" с Харри Джего на мостике.

Когда он совал трубу в карман, его руки дрожали от возбуждения: "Знаете, Мердок, Возможно сегодня для меня все перевернется."

x x x

Когда корабль встал у причальной стенки, на верхушке мола под зонтиком сидела за мольбертом женщина. Ей было слегка за сорок, спокойные голубые глаза на крепком, приятном лице. Она была в вязаной шапочке, старой морской офицерской шинели с нашивками капитана первого ранга и в брюках.

Она встала, подошла к краю мола, держа зонтик, и улыбнулась: "Привет, Америка. Какие-то перемены."

Джего быстро направился по трапу на мол: "Харри Джего, мэм."

"Джин Синклер." Она протянула руку: "Я здесь бейлиф, лейтенант, и если я что-нибудь могу сделать..."

"Бейлиф?", спросил озадаченно Джего.

"Вы называете его магистратом."

Джего улыбнулся: "Понимаю. Значит, вы представляете здесь закон."

"Я также коронер и начальник порта. Это маленький остров. Мы делаем все, что можем."

"У меня сообщение для контр-адмирала Рива, мэм. Не знаете, где его можно найти?"

Она улыбнулась: "У нас на островах говорят: позови дьявола и он выпрыгнет у тебя за спиной."

Джего быстро обернулся и получил небольшой шок. Когда он получал из рук Нимитца в Перле Военно-морской крест, адмирал Рив стоял рядом на платформе в блестящей полной форме с тремя рядами нашивок и медалей. Даже намека на это не осталось в спешащем к нему невысоком смуглом человеке с черной повязкой на глазу, в старой штормовке и морских башмаках. Только когда он заговорил, Джего окончательно узнал его.

"Вы ищите меня, лейтенант?"

"Адмирал Рив?" Джего щелкнул каблуками и отсалютовал. "Сэр, я доставил Вам сообщение. Вручено мне офицером королевских ВМС в штабе в Маллейге. Если хотите, можете взойти на борт."

"Проведите меня, лейтенант", нетерпеливо сказал адмирал, потом запнулся и повернулся к Джин Синклер. "Я нашел Рори. Он был с Мердоком на спасательной станции."

Ее глаза ожили и слабая улыбка появилась на губах: "Что же, Кэри, я подумала, что вы совсем игнорируете меня."

Он мрачно сказал: "Я нашел кое-что на Траиг Моире. Тело на берегу. Немецкий парень с подлодки."

Ее улыбка растаяла: "Где он теперь?"

"Я оставил его в церкви с Мердоком."

"Мне лучше пойти туда. По дороге прихвачу пару женщин. Парня похоронят прилично."

"Я присоединюсь позже."

Она быстро направилась прочь, зонтик трещал под сильным дождем. "Настоящая леди," заметил Джего.

Адмирал кивнул: "Именно так. Кстати, ей принадлежит весь этот чертов остров. Достался от отца. Он был здесь чем-то вроде феодала."

"Откуда эта морская шинель, сэр?", спросил Джего, когда они спускались по трапу.

"От мужа. Потонул с "Принцем Уэльским" в сорок первом. Он тоже был Синклер, как и она. Второй кузен, кажется." Он засмеялся. "Старый обычай на острове - сохранять фамилию семьи."

Команда собралась на палубе и когда адмирал перешагнул поручни, Янсен дудкой приветствовал его на борту. Рив изумленно оглядел его и спросил Джего: "Откуда он взялся? С банановоза?"

"Главный старшина Янсен, сэр", слабо сказал Джего.

Рив изучил Янсена, оглядев штормовку, косматую бороду и вязаную шапочку. Он повернулся с содроганием: "С меня достаточно. Не хотите ли просто отдать мне сообщение?"

"Следуйте за мной, адмирал."

Джего шел впереди по трапу в свою каюту. Он вытащил портфель из-под матраца, открыл его и достал пухлый коричневый пакет, запечатанный сургучными печатями. Рив взял его и тут раздался стук в дверь и вошел Янсен с подносом.

"Кофе, джентльмены?"

Рив подавил импульс вскрыть пакет и сказал Джего, принимая чашечку: "Как идет война?"

"Могильщики работают лихо, адмирал", ответил Янсен.

Рив зачарованно смотрел на него: "Главный старшина, говорите?"

"Лучший, сэр", смело сказал Джего.

"Можно спросить, где вы его нашли?"

"Гарвард, сэр", вежливо сказал Янсен и удалился.

Рив сказал с изумлением: "Он не шутит?"

"Боюсь, что нет, адмирал."

"Не удивительно, что войну не кончат к рождеству."

Рив присел на край койки, разорвал пакет и вынул два конверта. Вначале он открыл меньший. Внутри было фото и письмо, которое он быстро прочитал с улыбкой на лице. Он передал фото Джего.

"Джанет, моя племянница. Она врач в госпитале Гая в Лондоне. С сорокового. Работает под бомбами."

У нее был серьезный, ровный взгляд, высокие скулы, чуть широковатый рот. Что-то в ее выражении проняло Джего.

Он неохотно вернул фотографию: "Очень мила, сэр."

"Ну, это явное преуменьшение."

Рив открыл второй конверт и нетерпеливо начал читать содержащееся в нем письмо. Постепенно улыбка сошла с его лица, глаза потемнели, рот застыл.

"Плохие новости, сэр?"

"Это, сынок, полностью зависит от точки зрения. Командиры склонны думать, что война может идти без меня. То есть, говоря любимую фразу наших британских союзников, я сделал свой кусок."

Джего открыл шкаф позади него, достал бутылку скотча и бокал, который вручил адмиралу: "Большинство моих знакомых могли бы сильно поспорить на этот счет, сэр."

Он налил в бокал щедрую порцию виски. Рив сказал: "Что-нибудь другое было бы серьезным нарушением правил, лейтенант." Он нахмурился: "Кстати, как вас зовут,"

"Джего, сэр. Харри Джего."

Рив отхлебнул виски: "Что у вас за служба здесь? Это старое корыто выглядит, словно осталось с Крымской войны."

"Весьма возможно, сэр. Гордость Королевских ВМС. Мы играем в почтальонов, как видите. Кажется, они думают, что эта работа большего не стоит."

"Чем вы занимались прежде?"

"Торпедные катера, сэр. Вторая эскадра, работали в Канале."

"Джего?", сказал Рив и его лицо оживилось: "Вы потеряли судно в заливе Лайм."

"Думаю, так можно сказать, сэр."

Рив улыбнулся и протянул руку: "Приятно видеть вас, сынок. А эти ребята наверху? Они из той вашей команды?"

"Кто остался."

"Ну, раз я здесь, можете показать мне этот хлев."

И Джего провел его от киля, до клотика. Они закончили в рубке, где нашли Янсена над столом с картами.

"И куда вы отсюда?", спросил Рив.

"Следующая остановка - станция погоды на юго-западной оконечности Харриса, адмирал. Я как раз прокладываю курс."

"Покажите." Янсен провел пальцем от Саунда в Атлантику и Рив сказал: "Осторожнее здесь, особенно если видимость ухудшается. Здесь, в трех милях к северо-западу." Он показал на карте: "Вашингтон-риф! Звучание не напоминает родину?"

"А, вероятно, не должно?", спросил Джего.

"Смертельная западня. Точка наибольшего риска судоходству на всем западном побережье Шотландии. На этих скалах четыреста лет назад ушли в ад два галеона Испанской Армады. Они до сих пор дробят суда на куски. Одна из главных причин, что здесь на Фаде есть спасатель."

"Может, нам лучше идти на север через Литтл-Минч, сэр?"

Рив улыбнулся: "Я знаю - разгар войны, лейтенант, но это все что у нас есть."

Янсен торжественно сказал: "Пока на войну смотрят, как на нечто безнравственное, в ней всегда будет очарование. Все, что кажется вульгарным, теряет в популярности. Оскар Уайлд сказал это, сэр", произнес он.

"Великий боже, верни мне рассудок." Рив покачал головой и повернулся к Джего: "Позвольте мне покинуть эту развалину, пока я совсем не сошел с катушек."

"Еще одно, сэр. Вы знаете мистера Мердока Маклеода?"

"Он боцман на спасателе и мой добрый друг. Почему вы спрашиваете?"

Джего расстегнул карман рубашки и вынул оранжевый конверт. "Командир королевских ВМС в Маллейге попросил меня доставить ему эту телеграмму; сейчас на острове нет ни телефона, ни телеграфа, как я понимаю."

"Это верно," сказал Рив. "Кабель разорвало в шторм в прошлом месяце и его еще не починили. В самом деле, сейчас единственная связь острова с внешним миром - это мое личное радио."

Он потянул руку за конвертом, который был открыт. "Из Адмиралтейства, сэр."

"Плохие новости?"

"У него сын, сэр, лейтенант Дональд Маклеод."

"Верно. Командир вооруженного траулера в эскорте конвоев в Северном море на восточном побережье. Ньюкасл - Лондон."

"Торпедирован вчера у Хамбери со всей командой."

Рив заговорил шепотом: "Никто ни спасся? Вы уверены?"

"Боюсь, что нет, адмирал."

Рив, казалось, старел на его глазах: "Они, очевидно, не сказали вам еще одно, лейтенант; хотя Дональд Маклеод был командиром траулера, в команде было еще четыре человека с острова." Он вернул конверт Джего: "Чем быстрее мы кончим с этим, тем лучше."

x x x

Церковь Святого Мунго была крошечным, исхлестанным погодой зданием с квадратной башенкой, построенным из блоков тяжелого гранита на склоне холма над городом.

Рив, Джего и Фрэнк Янсен вошли через ворота, прошли по тропинке через церковный дворик, усеянный надгробиями, к западному приделу. Рив открыл массивную дубовую дверь и вошел.

В крошечной часовенке сбоку от алтаря на козлах лежал в гробу мертвый мальчик. Две пожилые женщины убирали тело, Мердок и Джин Синклер стояли рядом, говоря приглушенными голосами. Они повернулись и посмотрели на открывшуюся дверь. Держа фуражки в руках, трое мужчин подошли ближе. Они помолчали, потом Рив протянул Джин Синклер оранжевый конверт.

"Я думаю, вам следует это прочесть."

Она взяла конверт, достала телеграмму. Ее лицо побледнело, она молчала. Интуитивно Рив понял, что она заново переживает собственную трагедию. Она повернулась к Мердоку, но адмирал быстро шагнул вперед, оттеснив ее.

Мердок сказал тихо: "Кажется, у вас для меня плохие новости, Кэри Рив."

"Судно Дональда торпедировано вчера у Хамбери", сказал Рив. "Затонуло со всей командой."

Дрожь прошла по всему телу старика. Он зашатался, потом глубоко вздохнул и выпрямился: "Божья воля."

Две женщины, прибирающие тело, подошли ближе к ним; их лица застыли в ужасе. Как знал Рив, они сейчас потеряли мужа и брата. Мердок вернулся назад и стоял, смотря на немецкого мальчика, смертельно бледное лицо которого было мирным.

Он наклонился и тронул его ледяную руку: "Бедный парень", сказал он. "Бедный мальчик!" Его плечи поникли и он тихо заплакал.

Баркентина "Дойчланд", 12 сентября 1944 года. Широта 26ь.11N, долгота 30ь.26W. Ветер NW 2-3 балла. Облачно. Видимость плохая. Сильный шквал прошлой ночью во время средней вахты, разорван кливер.