Джек Хиггинс. Штормовое предупреждение: 13

13

Рив первым на Фаде окончательно понял, происходит что-то совершенно необычное в общем рисунке погоды. При сильном ветре он всегда беспокоился и нервничал. Не в силах заснуть, он встал с постели около двух ночи, сварил кофейник кофе и присел к радио, посмотреть, что можно поймать.

Эфир казался живым от голосов, прорывавшихся сквозь статические разряды. Некоторые слабые и далекие, другие ближе, но для всех общим было одно: страх. Все, кто мог, стремились в укрытия.

Где-то к югу от Исландии вспомогательное судно королевского флота передавало в чрезвычайном режиме, что скорость ветра достигла семидесяти пяти узлов и растет, с бурным морем и дождем. Они пытались достичь Рейкъявика.

Было почти три, когда он нашел первую действительно жизненно важную передачу от берегового штаба королевских ВВС в Сторновее:

"Полярная воздушная депрессия предположительно грозит морским районам Мэлии и Гебрид. Подготовиться к ветру ураганной силы в течении следующих нескольких часов. Ожидаемое направление: северо-восток."

Рив посидел мгновение, обдумывая, потом пошлепал в кухню, осторожно закрыв за собой дверь. Он часто шутил, что телефон на стене настолько стар, что его, должно быть, установил сам Александр Грэхем Белл, но сейчас это была линия жизни. Довольно продолжительное время он энергично крутил ручку, зная, что в почтовом отделении на набережной может никого и не быть на посту. Требовалось вытащить миссис Макбрейн из ее постели.

Вначале ответа не было. Он попытался снова, и пока занимался этим, дверь кухни открылась и вошла Джанет в халате, наброшенном на плечи. "Что случилось?"

Он отмахнулся, ибо сонный голос миссис Макбрейн спросил: "Алло?"

"Катрина? Это Рив. Вы можете соединить меня с Мердоком на Саут Лэндинг? Извините, что беспокою, но это срочно."

Она мгновенно пробудилась: "Вызывают спасатель, адмирал?"

"Еще нет, но судя по всему, ждать не долго."

"Не вешайте трубку. Я сразу соединю."

Он повернулся к Джанет: "Поставь чайник, милочка, нам потребуется кофе. Предстоит долгая ночь."

Все еще слегка заинтригованная, она послушно подошла к печке, открыла заслонку и положила дрова в тлеющие угли.

Рив нетерпеливо ждал. Через некоторое время Катрина Макбрейн откликнулась: "Я не могу пробиться, адмирал."

"Вы имеете в виду, что никто не отвечает?"

"О, нет. Линия мертвая. Повреждена ветром, мне кажется. Я могу сделать что-нибудь еще?"

"Нет, не думаю. Кажется, надо предупредить команду."

"Но команды нет, адмирал. Рыбацкие суда сегодня работали возле Южного Юиста. Они уйдут в Локбойсдейл, переждать пока стихнет ветер. Если спасатель вызовут сегодня, то здесь нет никого, кроме стариков и мальчишек."

"Верно, Катрина", мгновенно среагировал Рив. "Предоставь это мне. Я буду на связи."

Он положил трубку и повернулся к Джанет. "Я нашел тебе работу." Он взял ее за руку, повел в гостиную и усадил за радио. Он быстро настроил диапазон и застопорил ручку. "На этой волне работает большинство местных станций. Можешь одеться, если хочешь, и сделать себе кофе, только продолжай слушать. Записывай любое сообщение для меня или для Фады."

"А ты?", спросила она. "Куда ты направляешься?"

"Повидать Мердока", просто ответил он, вошел в спальню и начал быстро одеваться.

x x x

Рив нес штормовой фонарь, но он лишь подчеркивал тьму. Дождь шел неослабно и ветер дул с такой силой, что не было сомнения, что он сорвет парус с дрезины.

Одной рукой он двигал дрезину по хребту острова, дождь каскадами сбегал по плащу. На полпути ветер вырвал штормовой фонарь и он завершал дорогу в темноте.

Путь вниз к спасательной станции он проделал с помощью электрического фонарика, который на случай крайней необходимости сунул в карман перед уходом. Он услышал лай Рори, потом дверь коттеджа отворилась и появился Мердок. Овчарка под дождем понеслась поприветствовать Рива. Он потрепал пса по холке и они вместе спустились к коттеджу.

Мердок провел его внутрь. "Плохая ночь для прогулок, адмирал."

"На море хуже." Рив снял зюйдвестку и плащ и наклонился к огню. "Я пытался дозвониться до вас. Должно быть, линия мертва."

"Вызвали спасатель?"

"Нет. Но если вызовут, сделаешь не много. У вас нет команды, Мердок. Рыбацкие суда вечером не вернулись."

"Я бы так не сказал", спокойно ответил Мердок. "Есть Хэмиш Макдональд, Фрэнсис Паттерсон, Джеймс и Дугал Синклеры."

Рид уставился на него: "Хэмишу Макдональду без малого семьдесят. Братья Синклеры, должно быть, самые старые близнецы в этом деле. Паттерсона я не знаю..."

"Мы родились в один год, адмирал."

"Перестаньте, Мердок", гневно сказал Рив. "Существует гигантская разница между вами и этими старыми хрычами и вы это знаете."

""Мораг" - прекрасное судно. Если оно опрокидывается, то само и выпрямляется. Даже если захлестнет отсек двигателя, двигатель все равно будет продолжать работать. Вы знаете "Мораг", адмирал. Сейчас не старые времена, когда для весел требовались молодые мускулы. Хэмиш и другие рыбачили в этих водах всю жизнь. Они знают свое дело. Этого достаточно."

"Хорошо, я надеюсь, что господь не станет проверять."

Мердок достал бутылку из шкафчика и нашел пару бокалов: "Вот, сейчас, это укрепит ваши кости."

Рив задохнулся, слезы брызнули из глаз, когда "уисгебеата" взорвалась в центре желудка: "Черт побери, Мердок, это не только попадает в точку, это все в тебе переворачивает! Тем не менее, вам нужно восемь человек в команду, так что все равно не хватает троих. Что вы с этим поделаете?"

"Всегда есть Лаклан."

"Которого вывернет наизнанку на первой ряби. Вы, должно быть, шутите." Внезапный шквал мощно ударил по крыше дома и здание содрогнулось. "Мне не нравятся такие звуки. Перед уходом я перехватил по радио штормовое предупреждение от береговой охраны. Через несколько часов ветер ураганной силы с юго-запада."

Мердок нахмурился: "Будем надеяться, что они ошибаются. Если дела обстоят так, даже спуск на воду - работа для самого дьявола."

"Вы так думаете?"

"Я это знаю, адмирал."

Рив потянулся к плащу: "Мне лучше вернуться. При первом свете мы поглядим, сможем ли найти место, где оборвана линия."

"А если я потребуюсь до того?" Мердок вытащи из-за двери собственный желтый плащ. "Лучше я пойду с вами и послушаю, что происходит в большом мире."

x x x

Было четверть пятого, когда они добрались до коттеджа Рива и вошли в гостиную, где за радио вместе с Джанет сидела Джин.

"Хелло, Кэри", сказала она. "При таком ветре я не могу спать. Подумала, посмотрю, как вы управляетесь. Я приготовлю чай."

Она пошла в кухню. Джанет сказала: "Становится горячее. Спасатель Сторновея вызван час назад, помочь флотскому танкеру, у которого трудности возле Кейп Рот. С Барры - двадцать минут назад."

"Куда?"

"Куда-то в Норт Минч."

"Кажется, скоро наша очередь", сказал Мердок, когда вернулась Джин с чашками чая на подносе. "Нет, не сейчас, миссис Синклер. Мне надо заглянуть к одному-двоим. Я скоро вернусь."

Он вышел и Джанет спросила: "Куда он направился?"

"О, разбудить Хэмиша Макдональда, близнецов Синклеров и еще нескольких членов клуба пенсионеров просто на случай, если они понадобятся", ответил Рив.

"Наверное, ты шутишь. Они же старики."

"Попробуй сказать это Мердоку." Несколько записок лежало на столе и он поднял одну: "Это что, еще прогноз погоды?"

"Верно. Из метеобюро."

По существу он был таким же: "Морские районы Гебрид, Бейли, Мэлин: надвигается мощная депрессия с ветрами ураганной силы, сильным дождем со снегом."

Через секунду по радио захрипел голос: "Маллейг вызывает Сахар-один на Фаде. Маллейг вызывает Сахар-один на Фаде."

Слышимость была плохая, хрипела статическими разрядами, вторгались другие голоса. Рив взял микрофон: "Маллейг, Маллейг, Рив слушает. Прием на пять баллов."

"С вами будет говорить капитан Мюррей, адмирал."

Некоторое время была слышна только статика, потом прорвался голос Мюррея: "Алло, сэр, как дела у вас?"

"Ужасно. Как на вашей стороне лужи?"

"Полный хаос. Два лихтера затонули прямо в чертовой гавани, а девятисоттонный каботажник, груженный бочками с горючим, сорвало со швартовых. Последний час мы пытаемся связаться с Джего: обычная проверка всех судов флота. Боюсь, никакого успеха. Есть какие-нибудь предположения?"

"В последний раз я видел его крепко привязанным к пирсу. Я посмотрю и сообщу."

"Буду обязан, адмирал. Кстати, у вас будет по крайней мере один по-настоящему плохой день. Нам сообщают о ветрах в порывах до ста узлов. Погодные парни говорят, что можно ждать почти вертикального падения давления."

"Благодарю вас за эти несколько приятных слов", ответил Рив. "Конец связи."

x x x

В камере резко похолодало. Герике мало спал ночью, в пять-тридцать поднялся и подошел к окну с одеялом на плечах.

Снаружи было еще темно, но временами горизонт взрывался электрическими разрядами, на долю секунды высвечивая неподвижную картинку гавани. Несколько небольших судов дрейфовали в ней и два из них, насколько удалось рассмотреть, вверх днищем.

Шум ветра теперь стал сильнее, надоедливый, раздражающий, непрерывный стон. Он снова выглянул и в очередной вспышке увидел фигуру в плаще с фонарем в руках, пробирающуюся по пирсу к канонерке. В коридоре раздались шаги и через решетку заглянул Лаклан с керосиновой лампой в руке:

"Вам, должно быть, холодно здесь, капитан?"

"Да, пожалуй, можно сказать и так."

"В кабинете хороший камин. Если вы дадите мне слово, я позволю вам посидеть у него." Парень улыбнулся: "Вам отсюда некуда сбежать - не в такое ненастье."

"Ну что ж, спасибо, Лаклан", ответил не раздумывая Герике. "Даю слово. Вы очень добры."

Юноша открыл решетку и Герике последовал за ним наверх. Торф в камине тлел на сквозняке белым огнем. Лаклан передал кружку чая. Мощный порыв ветра ударил по крыше, сорвав черепицу.

"Боже помоги. Этот ветер пугает меня, капитан. Пугает до смерти. Такой же, когда я был ребенком. Не ужасно, что я исповедуюсь?"

"Разве этого боятся?", улыбнулся Герике и предложил сигарету. "Берите, Лаклан, и вступайте в клуб курильщиков."

x x x

Мэри-таун никогда не был хорошей якорной стоянкой, но все же защищал от юго-западного ветра. В гавани было достаточно много тихого места.

"Мертвая Точка" провела плохую ночь. Дважды обрывались швартовы, в первом случае ее со значительной силой швырнуло жестоким шквалом обратно на пирс, и ее регулярно атаковали оторванные суденышки из гавани.

Джего и команда большую часть ночи были в боевой готовности, ведя постоянную битву за спасение старой канонерки, чтобы она не вышибла свои мозги о пирс. К пяти-тридцати Джего был без сил.

Он заметил на пирсе штормовой фонарь, но не понял, что идет Рив, пока адмирал не взобрался по трапу на мостик.

"Как дела?"

"Мы висим, сэр, вот и все. Кажется, стоило попробовать шанс в открытом море."

"Не обманывайтесь. Думаете, это - плохо? Подождите, пока не станет хуже. Мюррей был на связи. Он вас не слышит."

"Знаю, наше радио разбито. Удивлюсь, если его вообще починят."

"Окей, я передам Мюррею, что вы еще одним куском. Если найдете часок, когда станет полегче, приходите в коттедж. У меня есть идея, для которой вы можете понадобиться."

"Приду, сэр."

Рив выбрал момент, чтобы перешагнуть поручни, и заторопился вдоль пирса.

x x x

Бергер ударом ноги открыл дверь каюты и нетвердо ввалился, сопровождаемый ужасным шквалом ветра и дождя. Керосиновая лампа шаталась над столом в своих держалках, свет и тьма гонялись друг за другом в углах.

Отто Прагер, лежавший на койке, в тревоге сел: "Что такое, Эрих?"

Бергер промок до костей, несмотря на плащ. Лицо страшное: "Я потерял еще человека."

На секунду он тяжело оперся о стол, потом перешел на другую сторону со всей осторожностью пьяного на колеблющемся полу. Он осел в кресло.

"Извини", сказал Прагер.

"Нам всем надо извиняться."

Бергер открыл верхний ящик, вынул судовой журнал и ручку.

"...пять склянок утренней вахты и состояние, наихудшее из мне известных. С величайшими трудностями спустили паруса, оставив лишь штормовые. Условия наверху зверские. В четыре склянки две гигантские волны перекатились через судно. Оно выдержало первую волну, но когда оказалось у ее подножья на другой стороне, ударила вторая волна, достигнув половины фок-мачты. В это время по моему приказу на снастях находились восемь человек, среди них старший помощник электрика Ханс Бергман, которого сорвало и унесло."

"Вот так", горько сказал Бергер. "Бедный парень. Такой долгий путь - ради чего?"

"Тебе надо поспать, Эрих."

"Ты прав", ответил Бергер. "Разбуди меня через полчаса."

Он положил голову на руки и закрыл глаза. Прагер сидел, глядя на него, свет от бешено шатающейся керосиновой лампы взад-вперед шатался по комнате, а снаружи тысяча жестоких голосов ветра, казалось, подымаются до крещендо.

"Это море, Отто", тихо сказал Бергер, не открывая глаз. "Может быть, оно решило прийти за нами."

x x x

В салоне монахини собрались вокруг стола, склонив головы и сложив руки. Вода сочилась в световой люк, но борта в настоящий момент, казалось, держатся. И здесь, как и везде на судне, нельзя было найти сухого местечка, вода стекала по трапу кают-компании и плескалась в каютах.

Сестра Анджела молилась вслух твердым ровным голосом: "О, Боже, умеряющий ярость моря, услышь, услышь и спаси нас, чтобы мы не сгинули..."

Двери на лестнице кают-компании открылись и по ступенькам простучал Рихтер, неся большой бидон, который поставил на стол. Фуражка промокла, со спутанной бороды и с плаща струилась вода. Он стоял в ожидании со вздымающейся грудью. Сестра Анджела запнулась, потом дочитала молитву до конца и перекрестилась.

"Поздравления от капитана, сестра. Горячий кофе. Только что приготовлен на керосинке в его каюте."

"Поблагодарите капитана Бергера. Как дела?"

"Плохо", сказал Рихтер. "Мы потеряли еще одного человека. Молодого Бергмана. Смыло с оснастки."

"Мы помолимся за него."

"Да, надо, сестра."

Он повернулся и вышел по лестнице. "Помолимся, сестры, за душу Ханса Бергмана, пусть она успокоится в мире."

На другом конце стола Лотта вдруг повернулась, вбежала по лестнице и вышла на палубу, прежде чем кто-нибудь промолвил слово.

Открывшаяся картина заставила ее задержать дыхание. Хотя давно наступило время рассвета, дня не было: небо черное, вихрем неслись гороподобные тучи, подсвеченные фиолетовым и красным, словно где-то за ними во тьме горел гигантский огонь. Непрерывно сверкали молнии и ветер выл, как бешеный, хлеща по лицу.

Все на палубе занимались делом и никто не обратил на нее внимания. Штурм держал штурвал с Винцером и Клютом, четверо работали за помпой, каждый линем привязан к главной мачте.

Море нависло над судном гигантской массой, все подмяв под себя. Лотта вцепилась в поручни трапа. Казалось, "Дойчланд" легла на бок, потом выпрямилась.

Без линей люди у помпы были бы смыты. Они барахтались на палубе, словно рыбы на отмели, и Рихтер, висевший на мачтовых снастях, спрыгнул им на помощь.

Высоко вверху раздался внезапный резкий треск, похожий почти на взрыв. Он поднял глаза. Разорвались крепления на фоковом топ-галланте. Рихтер увидел, что рея бешено болтается, парус вырвался.

Он дико бился в штормовом ветре, заставляя вибрировать всю мачту. Рихтер понял, что вопрос лишь времени, когда передняя рея лопнет, как гнилая палка, побежал на кухню, выхватил из креплений топор для рубки дров и бросился в снасти.

Он приостановился, чтобы сунуть топор за пояс и, повернувшись, увидел, как на квартердеке бешено машет Бергер. Было невозможно расслышать, что он кричит, но по жестам было достаточно ясно, что он хочет, чтобы Рихтер спустился.

Но если оставить парус и сломается мачта... Рихтер скрежеща зубами, продолжал карабкаться. Плащ скорее мешал, чем приносил пользу, ибо давал малую защиту от такого непрерывного дождя. Канаты набухли, каждая веревка потеряла гибкость, а когда он протягивал вверх руку, под одеждой по коже струился холодный поток. Ветер, как живой, рвал и терзал его одежду.

Но мгновение он остановился на первой рее, чтобы перевести дух. Куда достигал глаз, море кипело белой пеной, хлестал дождь и град, в черноте неба гибельно сверкали молнии.

Он остановился возле паруса. Тот бился на ветру с громовым грохотом. Теперь, смотря прямо в лицо смерти, он выбрал мгновение, плотно приник к мачте, оказавшись внутри бьющегося паруса, крепко вцепился одной рукой и замахал колуном, атакуя кольцо, скрепляющее рею с мачтой.

Парус накрыл его, чуть не сорвав. Потом один из линей на мгновение натянулся. Он глянул вниз и прямо под собой увидел Бергера, стоящего на рее, вцепившись в этот линь.

Он кивнул, Рихтер снова махнул топором, линь разошелся. Бергер отпустил линь как раз вовремя, ибо рею и нижний топ-галлант мгновенно унес ветер, дико вращая в полете.

Бергер схватил Рихтера за плечо. Медленно, с трудом, они не спеша спускались. Рихтер спрыгнул на палубу и увидел Лотту на трапе квартердека. Она смотрела на него с выражением благоговения на лице. Инстинктивно, он протянул ей руки, и она бросилась под его защиту.

x x x

При первом свете Джего с командой перевели канонерку во внутреннюю гавань, где мелководная зыбь представляла меньшую проблему. Как только "Мертвая Точка" оказалась в безопасности, он оставил командовать Янсена и направился в коттедж. Джин Синклер встретила его при входе, в гостиной за радио были Рив и Мердок.

"Как дела?"

"Ужасно", ответил адмирал. "Кровавый кавардак."

В Маллейге выбросило на берег еще один каботажник и еще два лихтера затонуло. Возле Сторновея три траулера затонули так быстро, что ничего нельзя было поделать, их поглотило чудовищное море. Южнее Исландии бесследно исчез корвет канадских королевских ВМС "Макмитчел" с восьмидесятью пятью офицерами и матросами, составлявшими его команду, и никто никогда их больше не видел. А конвой из Галифакса, пошедший Северным Проливом в Ирландское Море, был безнадежно рассеян.

Однако, до сих пор никто специально не вызывал спасатель с Фады. Мердок сидел, терпеливо куря трубку, слушая путанные сообщения по радио. Джего вошел в кухню, где Джанет и Джин делали сэндвичи.

"О", сказал он, "в конце концов, ты все же женщина."

"Так посмотри на меня, милый."

Он налил себе чаю: "Я вижу, спасатель еще не вызывали."

"Не могут. Вот почему Мердок ждет. Команда уже готова на спасательной станции." Она покачала головой: "Честное слово, Харри, ты никогда такого не видел. Среди нет никого, кто не был бы дедушкой. Это сплошная патетика."

"Патетика? Кучка мужчин готова выйти в самое гнусное море, которое я только видел за всю жизнь, и это все, что ты можешь сказать?"

"Они не продержатся и пять минут. И что тогда делать?"

Он вернулся в гостиную и сел рядом с Ривом. Было ровно семь-тридцать. Без десяти восемь пришел очередной прогноз погоды из Сторновея:

"Американский эсминец "Карбисдейл" в ста десяти милях северо-западнее Батт-оф-Льюиса сообщает о ветрах ураганной силы в порывах до ста двадцати узлов."

"Сто двадцать", благоговейно произнес Джего.

"Действительно плохой ветер", мрачно сказал Мердок. "Я не знаю хуже."

Джанет принесла на подносе чай и сэндвичи, поставила его и безмолвно вернулась на кухню к Джин. Джего взял сэндвич и наклонился, потрепать Рори по голове. Часы на камине пробили восемь раз.

Как только отзвучал последний удар, по радио прозвучал голос на ломаном английском: "Трехмачтовая баркентина "Дойчланд" беспомощно дрейфует. Моя нынешняя позиция по оценке находится где-то в двадцати милях к юго-западу от Фады во Внешних Гебридах. Ради бога, помогите нам. У меня женщины на борту."

Передача затухла, утонув в море статических разрядов. Рив повернулся и посмотрел на Джего: "Он сказал "Дойчланд"?"

"Так и мне послышалось, адмирал."

"Трехмачтовая баркентина", сказал Мердок. "Не думал, что доживу до такого дня."

Джанет и Джин вышли из кухни и встали, прислушиваясь. Рив сказал: "Господи, этого просто не может быть."

Голос Бергера пробился через статику: "Баркентине "Дойчланд" настоятельно требуется помощь, двадцать миль к юго-западу от Фады. Женщины на борту."

"Снова он, адмирал", сказал Джего. "Он, похоже, настоящий."

Рив потянулся к микрофону, но когда Бергер снова начал повторять сообщение, на волне появился другойголос: ""Deutschland", hier ist Grosser Schwarzer Adler."

Все остальное было на немецком. Рив беспомощно откинулся: "Что там, черт побери? Минуту назад парень вопил о помощи, а теперь сплошные капустоеды и я не понимаю ни слова."

Наступила тишина и Джанет осторожно сказала: "Герике мог бы понять, дядя Кэри."

x x x

На "Дойчланд" дела шли от плохого к худшему. К семи-пятнадцати стало очевидным, что она не может больше нести главный топовый парус и Бергер отдал Штурму необходимые приказания.

Спустить парус оказалось невероятно трудным. Хотя матросы работали на небольшой высоте над палубой, надо было считаться с ужасным ветром. Все веревки разбухли вдвое против нормального размера, блоки заедало при каждом движении, и все время их резал ветер острый, как скальпель хирурга, сдирая кожу водяными брызгами.

В конце концов дело было сделано и матросы устало спустились на палубу. Теперь над всем доминировал ветер, ударяя судно одним шквалом за другим. Рваные облака проносились над головой и казалось, что они достаточно низко, чтобы задевать верхушки мачт, сверкали молнии и безостановочно хлестал дождь.

Еще четверо матросов неистово работали у помпы. Бергер, смотря на них над перилами квартердека, почувствовал странное безразличие. Такая хилая незначительная работенка посреди этой безбрежности. Откуда взяться надежде?

Он повернулся проверить Штурма и двух человек, держащих вместе с ним штурвал, и открыл рот в беззвучном крике, когда с кормы накатилась ужасная волна.

"Дойчланд" содрогнулась, Бергер очутился наспине, смертельной хваткой вцепившись в поручни, в то время как тонны воды перекатывались над ним к носу судна. Не осталось ни следа от Винцера и Клюта, но Штурм еще был там, повиснув на штурвале.

Бергер, пошатываясь, пересек квартердек, чтобы помочь ему. Левый борт "Дойчланд" оставался под водой. Они боролись, словно демоны, Бергер в бешенстве слал проклятия, и медленно, очень медленно, судно начало слушаться руля. Но удар оказался смертельным. Средняя мачта и большая часть оснастки исчезла. Спасательные лодки унесло. Надстройку камбуза смыло совершенно всю.

Рихтер появился на трапе. Бергер прокричал ему в ухо: "Еще двоих за штурвал, Рихтер, потом сообщи о повреждениях, как только сумеешь."

Боцман исчез. Через несколько мгновений прибежали Хольцер и Эндрасс и встали к штурвалу. "Командуйте здесь, господин Штурм. Я посмотрю, какова ситуация внизу."

Когда Бергер достиг двери своей каюты на лестнице появился Рихтер. "Сестры целы?"

Рихтер кивнул: "Потрясены и страшно испуганы. Но у нас теперь другие проблемы, господин капитан. Двадцать дюймов воды в трюме и она прибывает."

Бергер повернулся посмотреть на "Дойчланд". Лини оснастки плясали на ветру, нижний топовый парус оторвался и половинка его еще трепетала на рее, словно порванный серый флаг. Здесь и там из палубы торчали доски, трубчатые перила были сломаны. Все судно содрогнулось, когда устало вскарабкалось на очередную волну и в него ударил шквал.

Рихтер понял, о чем он думает: запахло поражением. "Неважно, Хельмут, не так ли?", спросил капитан. "Мы завершили."

"Боюсь, что так, господин капитан."

Бергер кивнул: "Пойди к Штурму и скажи, чтобы немедленно принес радио в мою каюту."

x x x

Неккер покинул Тронхейм в пять и полет над Шотландией на тридцати пяти тысячах футов, гораздо выше погоды, прошел совершенно без инцидентов. Но достигнув района цели, он, однако, обнаружил совершенно иную ситуацию.

Под ним кипели облака, темные и угрожающие, подкрашенные оранжевым огнем, вьющиеся в вихре, словно клубы черного дыма. Шмидт сказал: "Сегодня там, внизу, дьявольское времячко. Мой английский так себе, но я понимаю SOS, когда слышу. Я подключу вас, командир."

Как раз передавали очередное сообщение: "Морские районы Мэлин и Гебриды. Ветер в шквалах до ста тридцати. Барометр показывает девять-семь-ноль и продолжает падать."

Шмидт снова произнес: "Я знаю одно, господин капитан. Конвой из Галифакса больше никогда не будет конвоем. Их разнесет на куски."

Но Неккер, глядя в черный дым внизу, думал о "Дойчланд". Он сказал Руди: "Ты знаешь позицию, где мы вчера видели "Дойчланд". Пусть в среднем, скажем, десять узлов курсом норд-ост-тен-норд. Посмотри, что твой железный вычислитель может сказать о ее теперешнем местоположении."

"Но, господин капитан", запротестовал Руди, "наш приказ..."

Неккер холодно ответил: "Заткнись и делай, что говорят."

Получить желаемую информацию у парня заняло лишь пару минут, и он передал ее. Неккер немедленно сменил курс, включив интерком.

"Слушай меня, народ. Нам говорили, что это самый прекрасный всепогодный самолет в мире. Обещали, что он сможет работать в условиях урагана. Посмотрим, правы ли они. Я спускаюсь в это дерьмо, чтобы узнать, что случилось с "Дойчланд". Я принял решение."

Он толкнул ручку вперед, введя Юнкерс в пике, и начал снижаться. Через несколько минут они вошли в облако и в сильный дождь, огни вспыхивали на кончиках крыльев.

Они продолжали скоростное снижение, сильным ветром их швыряло из стороны в сторону. Неккер давил на ручку всей своей силой. В одном месте они легли на левый борт, ветер нанес серию ударов по фюзеляжу, вырвав кусочки с крыльев, но он сохранил управление и продолжал пике.

Они были на десяти тысячах и снижались, все еще окутанные темными, бурлящими облаками. Руди отстегнул кислородную маску и уставился в стекло с очень бледным лицом.

И все это только трата времени, говорил сам себе Неккер. При такой погоде в высшей степени не похоже, чтобы "Дойчланд" оказалась способной сохранить прежний курс, а ее скорость, кроме всего, была лишь оценочной.

На трех тысячах Юнкерс вырвался из туч в громадную чашу яркого свечения и ливневого дождя, море белой пены простиралось до горизонта. И там находилась она - совершенно невероятно, всего в полумиле к юго-западу.

"Руди", сказал Неккер, "я должен тебе бутылку шампанского", и начал резко разворачиваться влево.

Руди опустил бинокль: "Она плохо выглядит, господин капитан."

Вмешался Шмидт: "Что-то плохо, командир. Они передают сигналы бедствия. На английском. Бергер просит о помощи."

"Подключи меня", мрачно сказал Неккер. "Я поговорю с ними сам."

Баркентина "Дойчланд", 25 сентября 1944 года. ветры ураганной силы. По моему мнению, "Дойчланд" находится в состоянии грозящей гибели; в конце утренней вахты я начал передавать сигнал бедствия. Боюсь, наш сигнал слишком слаб из-за воздействия соленой воды на батареи. Тем не менее, вскоре после этого вновь объявился наш друг из Люфтваффе. К нашему искреннему изумлению, в разговор вмешалась третья сторона с соседнего острова Фада.