Э. ПЕТРОВ "ПАРУСА В ОКЕАНЕ": 23.

23. В ЛОГОВЕ СЕБЕКА

От богохульников и чужеземцев, которые бродили по всему Египту, храм бога Себека охраняли особые стражи у ворот и на стенах. Астарт с неприязнью смотрел, как здоровенные сытые мужчины с мечами, висящими почти под мышкой, бросали в воду куски сдобных булок. Многочисленные факелы и курильницы благовоний отражались бликами на бритых черепах. Охрана тоже входила в какой-то низший разряд жрецов, ибо лысые головы и леопардовые шкуры - атрибуты маслопомазанных.

Астарт расхаживал вокруг стен, скрытый тьмой, высматривал лазейку, и в душе его боролись сомнение и бунтарство. Сомнения орали в тысячи оглушающих глоток: а вдруг боги есть? Не может все человечество ошибаться, а Астарт быть правым?! Но чувства не так-то просто перекричать. "Ты не одинок, - словно кто-то шептал ему на ухо, - есть безбожники на свете, например те, которые бьют крокодилов на Элефантине. А тот старик, которого паломники забросали камнями у гробницы Санхуниафона?" И вообще среди людей, с которыми сталкивался финикиец в своих скитаниях, бытовало множество легенд о смельчаках, отважившихся на борьбу с богами и жрецами. Ведь не все же в них вымысел? После таких умозаключений Астарту казалось, что никто не сможет поколебать его в безбожии.

Астарту не стоило особого труда проникнуть за стены храма, смешавшись с толпой пилигримов, выпущенных на ночь. Но к нему начали подозрительно принюхиваться: стойкий запах мускуса не смогли победить даже ветры Города Мертвых и купание в Ниле. Поэтому финикиец поспешил укрыться в первой попавшейся келье. Астарт улегся на кошму и тут же вскочил: на ней буквально кишели паразиты. Астарт выбежал из кельи и, немного побродив в густой тени храмовых построек, взобрался на какую-то плоскую крышу. Он лег на спину и отыскал созвездие Нога Быка. Эта цепочка звезд, повисшая на неподвижной звезде Эсхмун, словно на серебряном гвозде, - испытанный друг кормчих. Тоска сжала сердце финикийца.

На стене замаячил факел часового. Прогудела сигнальная труба. Звякнуло семейство колоколов, и все затихло. Жрецы и богомольцы набирались сил для новых молитв и трапез.

Астарт спрыгнул с крыши и, стараясь не заблудиться в лабиринте построек, добрался до Священного пруда посреди храмовой площади.

Сонно возились объевшиеся чудовища. Голубой огонек в бронзовой курильнице источал приятный аромат мирры. Где-то среди крокодилов, откармливаемых здесь, находился самый огромный, в котором спряталась душа бога воды. Астарт мечтал содрать его драгоценную шкуру, чтобы продать потом ее грекам.

"Не заметили бы со стен". Астарт зачерпнул пригоршню воды и затушил фимиам. Затем поболтал лезвием маджайского меча в воде и поспешно отдернул руку: пара глаз пристально следила за ним, и свет звезд отражался в них кровавыми каплями.

Взошла луна, Астарт заторопился. На мордах рептилий он разглядел целые гроздья сережек, колец и других украшений. "Позор вам, жрецы, если они окажутся медными". Астарт рубанул первого исполина по затылочному бугру.

Собранные в одну связку украшения крокодила весили довольно много. Финикиец продолжал охоту. На одном из животных можно было различить диадему, призывно блестевшую в лунном свете. Но чудовище колыхалось посреди бассейна и не изъявляло желания подставить морду под меч.

Второй удар принес еще одну связку колец и браслетов. Оказывается, и лапы зверей были унизаны десятками браслетов. "Вот бы и на хвост понавесили!"

К рассвету все сподвижники бога мокли брюхами кверху. Только сам бог с диадемой на длиннющей, как бревно, морде продолжал покачивать во взмученной воде, среди смрада, испускаемого дохлыми рептилиями.

Астарт спустился в бассейн, рука сорвалась с гладкого камня, и он окунулся с головой. Когда вынырнул, бог воды медленно приближался. Бог так наелся, что потерял азарт и стремительность нападающего хищника. Финикиец поспешно полез на мраморный бордюр, но вновь сорвался и ушел под воду. Он отчаянным рывком вырвался на поверхность и разглядел неясный частокол зубов. Астарт почти машинально выкинул вперед руку с мечом. Пасть было замкнулась. Астарт почувствовал, как лезвие с треском пронзило верхнюю челюсть чудовища. Массивная ручка уперлась в раскрытую нижнюю. Пахнуло кислятиной и запахом разложившегося мяса. "Если все боги так воняют, так какое зловоние на небесах?" - задирал судьбу финикиец.

Астарт не выпускал меча, зная, что крокодил беспомощен, как цыпленок на вертеле. Свободной рукой содрал с него диадему. Чудовище оглушительно ударило хвостом по воде и потащило богохульника в глубину. Астарт, раздирая кожу о нижний ряд острых, похожих на обломки стекла зубов, освободил из пасти руку и вылез из бассейна. На стенах встревоженно кричали часовые.

Финикиец торопливо собрал добычу и, прижав увесистую связку к животу, чтобы не бренчало, что есть сил помчался к воротам.

Облокотясь на гигантский засов, дремал жрец-привратник. Финикиец обрушил на его гладкий череп всю коллекцию крокодильих украшений, погрузив стража в еще более глубокий сон. И хотя секунда решала дело, Астарт не смог побороть искушения, заглянул в помещение сторожей и прихватил с собой корзину вкусной сдобы, предназначенной для крокодилов.

Вскоре он уже поднимал парус одной из храмовых лодок. Охранника, спавшего в лодке у причала, Астарт прихватил с собой на всякий случай и высадил его утром на пустынном островке.

Когда мечущиеся огни храма остались далеко позади, Астарт рассадил о борт рану на руке, чтобы с кровью вынесло всю заразу. Он знал, как опасны зубы крокодила. Затем отсасывал кровь, пока в голове не зашумело, и туго затянул рану сравнительно чистой поддевкой из дорогой льняной ткани, которую жрецы надевали под леопардовые шкуры.

Солнце ласкало спящего финикийца среди разбросанных по днищу золотых безделушек и жертвенной снеди. Астарт видел во сне Ларит...