Э. ПЕТРОВ "ПАРУСА В ОКЕАНЕ": 38.

38. ТАЙНА МОРЕХОДОВ АРАВИИ

Полоса циклонов надолго задержала финикиян в Пунте. Египетская армада, опустошив всю страну, была готова двинуться в обратный путь. Тяжелогруженные униремы до половины бортов ушли в воду. На палубах - штабеля бивней, кадки с деревцами мирры, рабы всех оттенков черной кожи - от светло-коричневых до густо-лиловых.

Кормчие-финикияне заговорщицки держались вместе, экипаж Агенора оказался изолированным, и Астарт отложил месть до лучших времен, тем более, что Альбатрос приказал Скорпиону примириться с тирянином.

Последний циклон задел своим дыханием гавань, выплеснул на берег половину судов, разметал плетеные хижины пунтийцев и умчался умирать в глубь Ливии. Финикийским судам предстояло плыть дальше, в неизвестность, их трюмы были свободны от сокровищ Пунта. Поэтому, выброшенные на песок, они особенно не пострадали, тогда как груженые униремы расползлись по швам. Это было великим бедствием для египтян: нужно было строить униремы заново, чтобы вернуться в Левкос-Лимен.

Погода стояла чудесная. Матросы Альбатроса снимали с мачты триремы африканскую хижину, последнюю шутку циклона. Альбатрос и все его кормчие гадали, вернется шквал или нет. Знаменитое чутье Скорпиона обещало чуть ли ни штиль.

- Если арабы отважились выйти в море, нам бояться нечего, - сказал Агенор, указав рукой на микроскопическую точку, мерцавшую в пенных гребнях волн почти у самого горизонта.

- Да, это сабеи, - подтвердил старый кормчий, всматриваясь в грозно рокотавшую даль, - сабеи Блаженного острова: две мачты, полосатые паруса.

Кормчие негромко переговаривались, адмирал о чем-то размышлял, потирая морщинистый лоб.

- Ассириец, - крикнул он, приняв решение. - Мне нужен кормчий этого судна.

- Но тогда парусник придется потопить, - заявил кормчий с длинной бородой, смахивающей на лопату.

- Шевелись, Ассириец! Ни одного свидетеля не должно остаться, запомни.

Ассириец пронзительно свистнул, и его мореходы бросились на черную галеру.

- Адон адмирал, зачем нам ссориться с арабами, - встревожился Агенор, - ведь мы пройдем через десятки их факторий. Они натравят на нас племена чернокожих.

- Поэтому мне нужен кормчий того парусника. Видишь, он идет курсом в открытое море. Он идет в страну зинджей прямой как стрела дорогой. Ни один хананей не отважится в океане удалиться от берега, арабы же лет сто плавают так. У них никогда не было магнитной стрелки, хананеи ни за что не уступят ее чужому народу. У них есть что-то поважнее. И кормчему арабского парусника известна та великая тайна, иначе бы он не шел прямым курсом.

- Знание южных звезд - вот их тайна.

- Нет. Им знакомы или течения, или ветры океана, которые приносят корабли прямо к нужным берегам. Если мы вырвем эту тайну, нам не придется встречаться с арабами ливийского побережья. Мы не будет тогда следовать гигантской дуге берега, а пересечем океан курсом на страну зинджей.

Агенор согласился, что замысел Альбатроса мудр. Южнее страны зинджей начинаются неизвестные земли, населенные неизвестными народами.

Правда, ходили слухи, что некоторые смельчаки из сабеев заходили далеко на юг и видели одноглазых и одноногих людей, но Агенор сильно сомневался в правдивости подобных рассказов. Когда-то хананеи были уверены, что за столпами Мелькарта обитают одноногие и одноглазые, а также человечки с слоновыми ушами, которые, ложась спать, подстилают одно ухо и накрываются другим.

Теперь же за столпами живет много хананеев, целые ливифиникийские города, а ни одного подобного существа не обнаружили до сих пор.

К кормчим подошел Ораз с лицом озабоченного бога.

- Адмирал! Слишком спокойно живем! Злой Мот не дремлет и растлевает души правоверных свободомыслием. Только войны и беды могут удержать людей от безбожия.

- Что-нибудь случилось?

- Тирянин из экипажа второго судна мутит людишек. Сегодня многие из мореходов Агенора не явились на утреннюю молитву.

Альбатрос нахмурился и строго взглянул на кормчего.

- Не можешь справиться со своими людьми, адон Агенор!

- Нам нечего делать среди любимцев адона Ораза. Они покушались на моего помощника.

- Астарт - твой помощник?! - удивился Скорпион и тут же прикусил язык.

- Безбожник погубит всех вас! - крикнул жрец в лицо адмиралу. - Нужно принести тирянина в жертву Мелькарту!

- Так вот почему вы не убили его тогда, - спокойно произнес Агенор, - вы принесли его в жертву Ваалу. Лучи Сияющего должны были его иссечь заживо. Вы его не сожгли на огне - дым может всполошить нас... Адон Альбатрос, Астарт дорог мне, как и любой из моих людей. Я не позволю причинять ему зло.

- Спелись, - прошипел Ораз, - вы оба поплатитесь...

- Предоставь, жрец, небу карать, а сам займись чем-нибудь полезным, - Агенор говорил чуть насмешливо, безделие мутит даже светлые головы.

- Я запрещаю ссоры! - взорвался адмирал. - А на молитвы являться всем!

Галера Ассирийца вернулась через два дня. Многие из его мореходов были ранены. Старика араба пинками согнали по трапу и бросили к ногам адмирала. Сабейский тюрбан свалился на песок, обнажив бритую голову.

- Кормчий? - спросил Альбатрос по-сабейски.

- Да обрушит бог Илумкуг гнев свой на Ханаан! - свирепо произнес старик.

- Я тебе подарю жизнь, если ты ответишь на все мои вопросы.

Араб выпрямился и вдруг плюнул в лицо адмиралу. Все ахнули.

- На трирему его, - приказал Альбатрос.

Араба пытал Скорпион, большой любитель и знаток этого дела. Присутствовали Ораз, Медуза и Альбатрос.

- Все скажу, - прохрипел арабский кормчий, пытаясь увернуться от раскаленного лезвия кинжала. Он был связан, поэтому лезвие неминуемо настигало. - Все скажу! - закричал кормчий, обезумев от боли.

- Говори, - Альбатрос остановил палача жестом.

- Рих ал-мавсим - наша тайна, да поразят боги всех хананеев!..

- Отметный ветер, - перевел Альбатрос и опять повернулся к арабу: - Расскажи подробней: когда дует, сколько дней в году и как им пользуются арабские мореходы.

Но силы оставили старика сабея, и он сник.

- Ахтоя сюда! - крикнул адмирал.

Матросы разыскали жреца истины мирно беседующим с африканским колдуном. Язык жестов позволил Ахтою узнать многое из тайн туземных врачевателей. Сморщенный от бремени лет и жертвенных дымов колдун подарил египтянину целую связку лечебных кореньев и плодов. Но неожиданно Ахтоя заинтересовали африканские боги. Он как мог принялся выспрашивать колдуна о назначении орнаментов на грубо вытесанных из черного дерева идолах. В этот волнующий момент познания чужой религии, не похожей ни на одну из известных Ахтою, появились матросы и, не затрудняя себя объяснениями, подхватили тощего жреца истины на руки и потащили на трирему.

Альбатрос, очень довольный, расхаживал по площадке кормчего.

- Слава Мелькарту, пославшему своим сынам этого араба! Араба нужно привести в чувство, - строго сказал он египтянину.