ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС: ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Яхтсмены-одиночки в борьбе за первенство.

Безостановочная гонка вокруг света, 1968 г.

ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС

Робин Нокс-Джонстон, старший помощник каштана пассажирского лайнера «Кения», отшвартованного в лондонском порту, наблюдал по телевидению за прибытием Фрэнсиса Чичестера; ему тут же пришла в голову мысль - а нельзя ли обойти вокруг света, ни разу не заходя в порт?

Он так прокомментировал мне свои мотивы:

- В некотором роде все довольно просто. Первое - в этом мире так мало интересных занятий и так много людей, что совсем недурно иметь право заявить во всеуслышание, что ты первый человек, совершивший что-либо. Второе - я чувствовал себя неплохо в торговом флоте, но расстроился, когда на короткое время принял командование судном в Южной Африке и словно заглянул в свое будущее на тридцать пять лет вперед. Я стал размышлять - а принесет ли мне такая жизнь полное удовлетворение? И пришел к выводу, что это не слишком радужная перспектива. Наблюдая за коллегами, моими сверстниками, я замечал, как они полнели с годами и не собирались останавливаться; я видел, что сама работа не требует большой отдачи сил и энергии, и тогда подумал, что от жизни можно взять больше. Третье - я узнал, что Табарли строит новый тримаран «Пен Дюик-IV», наверно для того, чтобы побить время Чичестера в плавании вокруг света. В то время французы вели себя очень высокомерно, пытаясь держать нас в стороне от Общего рынка, именно тогда Табарли выиграл трансатлантическую гонку одиночек, и «Пари матч» завопила, что океан, принадлежавший некогда англосаксам, теперь покорен французами и Англия - даже не второсортная, а уже третьеcopmнaя держава.

Итак, если принимать во внимание желание Нокс-Джонстона оставить свой след в жизни и бросить карьеру, которая не приносила полного удовлетворения, то получается, что его мотивы очень схожи с мотивами Риджуэя. У Нокс-Джонстона все это сочеталось с обостренным, почти агрессивным чувством патриотизма - и он решил обойти земной шар в одиночку.

Нокс-Джонстон всегда любил море и в возрасте семи лет построил свое первое судно - плот из ящиков, но эта посудина затонула, как только он ступил на нее. Он оказался старшим ребенком в семье, где было четыре мальчика и одна девочка. До войны отец работал в судоходной конторе и принимал активное участие в деятельности муниципалитета города Бекингема и даже стал его мэром. Это было типичное состоятельное провинциальное семейство, где все сыновья имели возможность обучаться в паблик-скул.

Еще в детстве Нокс-Джонстон решил посвятить себя морю. Его первым выбором был военно-морской флот, но при поступлении в Дартмут он провалился на экзамене по физике, не смог заставить себя засесть за книги снова и поэтому решил начать карьеру в торговом флоте, поступив на учебное судно «Чиндваре», принадлежащее Британско-Индийской судоходной компании. Кадеты работали на судне матросами и одновременно проходили теоретический курс наук и практическую подготовку, необходимую для будущих офицеров торгового флота. Полученные знания пригодились ему, когда он стал моряком-одиночкой. Если Риджуэю жизнь на борту торгового судна показалась слишком изолированной и однообразной, то Нокс-Джонстону пришлась по вкусу. Он имел отличную реакцию, тоже занимался боксом и, по всей вероятности, был более агрессивен, чем Риджуэй; скорее он привык побеждать, чем с достоинством принимать поражения. Не зная, куда девать силы и энергию, он принимал участие в состязаниях бегунов вверх по склону Столовой горы¹, занимался подводным плаванием, играл в судовой музыкальной группе, которая пользовалась большой популярностью во всех портах захода, особенно в Южной Африке.

Со своей будущей женой Сью Робин познакомился в Англии. Они поженились, когда он завершил обучение, накануне отъезда в Бомбей, откуда в течение ближайших четырех лет ему предстояло совершать рейсы в Персидский залив, перевозя грузы и пилигримов. Робину очень нравились обязанности третьего помощника капитана; свободное время он заполнял купанием и подводным плаванием в прозрачных водах залива. Он даже подумывал построить дау\ но его отговорили - такое судно будет слишком трудно потом продать. В конце концов Робин решил объединиться со своим коллегой, офицером торгового флота, и вместе с ним построить крейсерскую «семейную» яхту, чтобы использовать ее как базу для подводного плавания, а также для возвращения в Англию. Они заказали в судостроительной фирме в Пуле (Дорсетшир) комплект чертежей, и, несмотря на старомодность, Нокс-Джонстону проект понравился - яхта обещала быть очень прочной. Они даже успели запастись индийским тиком - отличным строительным материалом. План оснастки не входил в присланные чертежи, его надо было заказывать особо, поэтому Нокс-Джонстон с присущей ему изобретательностью спроектировал оснастку сам. Судно строили индийские мастера, которые пользовались инструментами и методами, традиционными при создании корпусов линейных кораблей восемнадцатого столетия. Нокс-Джонстон окрестил судно «Сухаили» - так называют арабские моряки юго-восточный ветер в Персидском заливе.

Яхта не походила на современное обтекаемое судно: бушприт, полнота корпуса и приподнятая рубка прямоугольной формы придавали ей заурядный, старомодный, но все-таки внушающий доверие вид. Строительство завершилось только в сентябре 1965 года, слишком поздно для того, чтобы воспользоваться северо-восточным муссоном и с ним пересечь Индийский океан до берегов Африки. Однако так или иначе Нокс-Джонстону было просто необходимо вернуться в Англию, чтобы сдать экзамен на капитанский диплом, а также отслужить положенный срок в военно-морском флоте. Помимо всего прочего, его личная жизнь пришла в беспорядок, брак распался, Сью Уехала в Англию.

Только на следующий год он вернулся в Бомбей вместе с приятелем и братом. В Англию отправились на «Сухаили», с долгой остановкой в Южной Африке, где им пришлось наниматься на работу, чтобы подкопить денег. Затем он прошел без заходов в порты от Кейптауна до Грейвсенда, лишний раз убедившись в превосходных мореходных качествах «Сухаили». Яхта ходила очень круто к ветру и легко управлялась.

Нокс-Джонстон не был яхтсменом - не участвовал в гонках и вообще редко имел дело с маломерными судами, зато был профессиональным моряком и благодаря основательной подготовке знал все аспекты работы в море. Во время длительного перехода из Бомбея в Лондон он приобрел необходимый опыт. Итак, он окончательно решил совершить кругосветное плавание в одиночку, но будучи никому не известным офицером торгового флота, вскоре узнал, насколько трудно найти поддержку у потенциальных покровителей.

В идеальном случае ему стоило обзавестись новым, более крупным стальным судном, однако для этого пришлось бы заплатить 5000 фунтов. Он попытался продать «Сухаили», но не нашел покупателей - по-видимому, судно выглядело слишком старомодным. Ища поддержки, он написал свыше пятидесяти писем в самые разные фирмы, но не добился успеха. Он обратился даже к своей компании, но, несмотря на то что там выразили теплое участие и признали его способности, совет фирмы отказал ему, заявив, что компания переживает трудное время. Однако Нокс-Джонстон не сдавался и решил идти на «Сухаили». По крайней мере ему были хорошо известны все ее недостатки— ведь огибая мыс Доброй Надежды, он слегка зацепил даже «Ревущие сороковые».

Нокс-Джонстон оказался не единственным человеком, которого воодушевили достижения Чи-честера. К концу 1967 года по меньшей мере пять моряков собирались совершить подобное путешествие. Наиболее плодотворно развивал свои планы бывший командир подводной лодки капитан 2-го ранга Билл Кинг, у которого были обширные знакомства в яхтенном мире Он уже заручился покровительством «Дейли» и «Санди экспресс», консультировался у самого Блонди Хасле-ра-отца трансатлантических одиночных гонок и пионера в создании систем самоуправления на яхтах. Кинг строил специально спроектированное судно с обтекаемой палубной поверхностью и прямо-таки революционным парусным вооружением типа «джонка». Две мачты на этом судне не подкреплялись, как обычно, штагами³ и несли каждая по большому прямоугольному парусу. Конечно, такое вооружение заметно облегчает работу мореплавателя-одиночки, зато мачты несут большую нагрузку. На данной стадии Кинг был, по-видимому, одним из фаворитов.

Однако самым серьезным претендентом на победу считался Бернар Муатесье-сухощавый, почти тщедушный сорокатрехлетний француз с физиономией аскета, которую скрашивала широкая улыбка, выдававшая в ее владельце острое чувство юмора. Он родился в Сайгоне и провел молодость на Дальнем Востоке, в основном плавая на небольших парусных судах - сначала на традиционных грузовых джонках, а позднее на судах, построенных им самим. Этот морской бродяга избороздил Тихий и Индийский океаны и уже обладал рекордом на дальность безостановочного плавания для маломерных судов, совершив вместе с женой переход от острова Таити до побережья Португалии (14212 миль) Муатесье не был одержимым гонщиком, подобно Чичестеру, скорее он являлся романтиком, искателем приключений, ко-горый любил море почти с мистической страстью. Сама идея посвятить себя и свое судно гигантскому путешествию в 30 000 миль, оказаться в океане один на один с ветрами и беспокойными волнами привлекала его значительно больше, чем погоня за рекордом Реклама была для него мучительным средством добывания необходимой суммы для организации плавания Как и Нокс-Джонстон, он собирался воспользоваться собственным испытанным судном, но его «Джошуа», названное так в честь Джошуа Слокама, гораздо больше подходило для такого путешествия, чем «Сухаили». «Джошуа» имело сварной стальной корпус и было крупнее судна Нокс-Джонстона, оно было специально создано для выжимания больших скоростей и отличалось большой надежностью.

У Джона Риджуэя не возникло трудностей в обретении покровителей Он был известен, его имя признано в прессе, и предприниматели могли использовать это для рекламы Поначалу он намеревался выступить в гонке одиночек через Атлантику 1968 года-за это ему обещали судно Однако после успешного кругосветного плавания Чичестера он передумал, но, скрывая свои истинные намерения, все же делал вид, что примет участие в гонке Он все еще доверял Чек» Блаю, не подозревая, что приближается время, когда испытанный партнер станет его соперником Когда Блай узнал, что Риджуэй собирается выступить в гонке одиночек через Атлантику, то сам загорелся этой идеей Вот что он сказал мне «Боже правый, я отлично знаю Джона, и раз уж он преуспел в чем-нибудь, то не вижу причин, почему бы и мне не сделать то же самое» Очевидно, соперничество между ними возникло оттого, что его отношения с Риджуэем стали несколько натянутыми, так как после завершения путешествия через Атлантику львиную долю славы загреб все-таки Риджуэй. У Блая не было судна, он никогда не ходил под парусом прежде, не разбирался в навигации, однако с присущей ему настойчивостью, практичностью и решимостью, с какими пересекал Атлантику, он начал готовиться к гонке. Блай получил взаймы типовую крейсерскую круизную яхту - тридцатифутовую «Дайти-скус-Ш», а затем, когда узнал, что Риджуэй изменил свои планы и бросил все силы на подготовку к кругосветному плаванию, сделал то же самое. Риджуэй был несколько уязвлен таким «предательством», считая, что Блай мог бы предупредить его об этом, а кроме того, вероятно, почувствовал, что его товарищ порвал с ним. Однако сам Риджуэй действовал только по собственному усмотрению, не советуясь с Блаем.

Чей Блай не мог не поддаться искушению принять участие в гонке, когда узнал, что решил Джон Риджуэй.' Сам он никогда прежде не ходил под парусом, понятия не имел о навигации, и ему даже пришлось «занимать» яхту, которая оказалась менее мореходной, чел судно Риджуэя.	Сначала Джон Риджуэй  намеревался выступить в гонке одиночек через Атлантику 1968 года, но после успешной «кругосветки» Чичестера передумал и присоединился к гонке «Золотой Глобус», хотя его яхта «Инглиш Роуз-IV» не годилась для такого длительного плавания

Дональд Кроухерст, который отнесся с таким сарказмом к приему, оказанному в Англии Чичестеру, также занес свое имя в список гонщиков. Он был страстным «воскресным» моряком, имел собственное суденышко, обладал гораздо большим опытом, чем Блай, однако никогда не подвергал себя настоящему риску и трудностям, с какими познакомился Блай как во время путешествия через Атлантику, так и на службе в полку парашютистов. Кроухерсту исполнилось тридцать пять лет, ему удалась семейная жизнь, у него было четверо малолетних детей. Он родился в Индии, где его отец работал на железной дороге, однако когда Индия стала независимой, семья вернулась в Британию, и всем им, как и многим другим семьям из , бывших колоний, пришлось пройти сквозь мучительный процесс привыкания к иным условиям  жизни. Дональд Кроухерст вполне успевал в колледже, однако, получив аттестат, прервал свое образование - его отец умер от сердечного приступа и мать испытывала большие материальные затруднения. Позднее он поступил на службу в королевские ВВС и продолжил учебу в техническом колледже в Фарнборо, где изучал электротехнику. ро временем он освоил пилотирование самолета и получил офицерское звание. С ним могла бы случиться та же история, что и с Риджуэем - кстати сказать, так же, как и со мной, - однако Кроухерст всегда желал быть в центре внимания, ему нравилось считаться признанным лидером всевозможных проделок: диких выходок, сумасшедших гонок на автомобилях. Однако все его приключения носили поверхностный характер, были того самого сорта, о которых любят судачить завсегдатаи баров. После одного из подобных фортелей ему предложили покинуть ВВС; он перевелся в сухопутные войска, снова получил офицерское звание, но продолжал вести прежний образ жизни, был лишен водительских прав за всевозможные нарушения на дорогах и в конце концов пойман с поличным, когда пытался воспользоваться чужим автомобилем без разрешения хозяина. Его лишили офицерского звания.

Вскоре он познакомился с Клэр - привлекательной, темноволосой ирландкой, которая была захвачена ураганом его ухаживаний и живостью характера. Они поженились после того, как Кроухерст перепробовал несколько не удовлетворявших его мест работы в области электроники. В конце концов он осел в Бриджуотере (Сомерсет), где занялся производством электронного оборудования для яхт. У него возникали превосходные идеи, однако осуществлял он их не столь превосходно, и к 1967 году его небольшая компания «Электрон Утилизейшн» почти обанкротилась. Таким образом, кругосветное плавание привлекало его по многим причинам. Ему было по душе бесцельное времяпрепровождение на своей яхте, Но еще больше нравилось делать широкие жесты; он не стеснялся хвастливо заявлять, что побьет время Чичестера. Кроме того, такое плавание представляло прекрасную возможность для блестящего разрешения многих проблем, омрачавших его настроение при занятиях бизнесом. Когда он обойдет вокруг света, думалось ему, поднимется шумиха, и у него появятся деньги - ведь будут же следить люди за его путешествием! Это казалось ему удобным выходом из положения.

Однако он был неизвестен и не имел ничего, кроме долгов. Сначала ему пришло в голову обратиться в Трест Катти Capк⁴, который планировал поставить на вечную стоянку в Гринвиче (возле знаменитого клипера «Катти Сарк») «Джипси Мот-IV» Чичестера. Кроухерст выразил мнение, что ставить хорошее судно в сухой док - это расточительство (оно могло бы снова прославиться, участвуя в безостановочной гонке вокруг света), и предложил зафрахтовать яхту за 5000 фунтов. Он забросал трест письмами, обращался к владельцу судна лорду Дулвертону, а не получив ответа, начал интриговать в прессе, освещавшей яхтенную жизнь, обретая многочисленных сторонников. Однако трест оставался непреклонным, и не отдал ему судно. Там советовались с Чичестером, навели справки о Кроухерсте и легко установили, что он не имеет опыта океанского плавания и вообще значит чуть больше заурядного яхтсмена прибрежного плавания. Однако Кроухерст был неудержим и продолжал разыскивать судно и покровителей.

Сама идея кругосветного плавания явилась следствием путешествия Чичестера, и было нечто неизбежное в том (поскольку уже несколько моряков пожелали совершить такое плавание), что появится человек, который попытается превратить его в гонку. Робин Нокс-Джонстон через своего агента Джорджа Гринфилда, который представлял также интересы Фрэнсиса Чичестера, обратился в «Санди тайме» за поддержкой. Редактор Гарольд Эванс тянул с ответом, так как уже прослышал, что заявитель не является единственным моряком, желавшим попробовать свои силы, и Мюррей Сейл - австралийский журналист-сорвиголова, который готовил материал о Чичестере для «Санди тайме», - получил задание изучить соперников в реальных условиях плавания и доложить, кто, по его мнению, выйдет победителем. Тот обратился за советом к австралийскому врачу-дантисту Хоуэллу по прозвищу Таити Билл, который обладал большим опытом океанского плавания на яхте, планировал принять участие в гонке через Атлантику, организованную «Обсервер», а затем продолжить плавание и обойти вокруг света (правда, в дальнейшем он отказался от осуществления своего проекта). В результате Сейл назвал скромника Нокс-Джонстона с его старой тихоходной посудиной и небольшим опытом плавания под парусом самым слабым претендентом.

Именно в это время «Санди тайме» решила объявить это плавание гонкой, таким образом гарантировав, что, выступая в качестве ее организатора, газета автоматически станет помещать обширные материалы о всех гонщиках, независимо от того, купила ли какая-либо иная газета исключительное право на опубликование подобных статей. Однако в «Санди Тайме» опасались, что моряки, которые планируют предпринять такое плавание и уже пользуются финансовой поддержкой соперничающих газет, не пожелают «играть» в одну игру с ними. Тогда редактор рубрики сенсационных новостей Рон Холл и Мюррей Сейл нашли гениальное решение проблемы: для того чтобы включиться в гонку, от участников не требовалось какой-то формальной заявки; организаторы просили каждого участника просто зафиксировать время старта и финиша на страницах любого печатного национального органа. Таким образом, суда могли отправляться в плавание откуда и когда угодно. Однако все понимали, что весьма опасно появляться в южных широтах прежде, чем там не закончится зима, или не успеть обогнуть мыс Горн до наступления очередной зимы, поэтому время старта было ограничено датами: 1 июня-31 октября 1968 года. По логике вещей выходило, что судно, ушедшее в море раньше, будет иметь больше шансов прийти первым, даже если оно не окажется самым быстрым на маршруте. Поэтому решили учредить два приза: Золотой Глобус - для того, кто окажется первым, и денежный приз в 5000 фунтов за лучшее время. Это обеспечивало поддержание интереса к гонке даже после того, как пришедший первым окажется у себя дома.

Все участники плавания молчаливо согласились на такие условия, хотя выработанные правила ставили их в разное положение. В связи с этим возникает вопрос - где тут кончается приключение и начинается организованное соревнование и как влияет на качество этого предприятия введение официальных, хотя и довольно свободных правил? Элемент состязания сложился сам по себе, поскольку каждый участник желал выиграть гонку. Ведь, выражаясь языком альпинистов, каждый хочет первым преодолеть особенно трудный маршрут. Недаром пресса, захлебываясь от восторга, расписывала гонку как «парусный Эверест». Однако в альпинизме очное соперничество при восхождении на вершину вряд ли возможно. Более того, согласно правилам проведения альпинистских экспедиций, государства, расположенные в Гималаях, не разрешают даже двум экспедициям одновременно находиться на одном маршруте. И все же такая ситуация может возникнуть. В 1963 году я входил в команду, которая совершала первое восхождение на Центральную башню вершины Пайне⁵ в Южной Патагонии. Когда мы пробыли там примерно два месяца, почти ничего не достигнув, к подножию горы прибыла итальянская экспедиция. То, что произошло далее, действительно превратилось в гонку - кто будет первым на вершине - и я рад, что победили мы.

Однако существуют давние традиции океанских гонок, и в самом намерении обогнуть земной шар под парусом в одиночку были все составляющие настоящего приключения. Элемент соревнования налагал на каждого участника дополнительные нагрузки - каждому из них приходилось выжимать из своего судна все возможное, и в то же время безжалостная гонка могла привести к тому, что судно не выдержит всей дистанции. Испытание предстояло серьезное.

Первым вышел в море Джон Риджуэй на своей «Инглиш Роуз-IV». Из сентиментальных соображений он избрал местом старта острова Аран - место высадки после плавания на веслах через Атлантику. Он постарался сделать это как можно раньше, 1 июня, сознавая, что его тридцатифутовый шлюп⁶ может состязаться с крупными судами, которые стартуют позднее, только при условии, если он воспользуется всем предоставленным временем. С самого начала все пошло из рук вон плохо. Би-би-си и Ай-ти-эн⁷ послали съемочные группы, чтобы отснять его отплытие. И вот катер Би-би-си чуть было не врезался ему в корму, угрожая драгоценному ветровому рулевому устройству. Нервы Риджуэя не выдержали, он разразился бранью - катер отвалил, зато подошел траулер со съемочной группой Ай-ти-эн, чтобы отснять последние впечатляющие кадры; капитан траулера не рассчитал, и судно навалилось на правый борт яхты, перемолов в щепы ее привальный брус⁸. Тогда трудно было сказать, пострадал ли при этом сам набор корпуса яхты, и тем не менее Риджуэй воспринял случившееся как дурное предзнаменование, однако ему не оставалось делать ничего другого, как помахать рукой своей жене Кристине и посмотреть вслед удалявшемуся траулеру.

Чей Блай отправил Риджуэю такую радиограмму: «Оставшийся дома - маменькин сынок. Не все ли равно, кто победит?» Это были слова примирения, однако оба прекрасно сознавали, что каждому далеко не безразлично, кто из них придет первым. Блай вышел в море неделей позже на «Дайтискусе-Ш». Он тоже искал финансовых покровителей, однако ему мешало то обстоятельство, что у него не было опыта плавания под парусом.

- Всякий раз они приводили какого-нибудь отставного военного моряка, - рассказывал он мне, - и тот засыпал меня хитрыми вопросами по навигации, о которой я понятия не имел. Затем они переходили к парусному вооружению, и снова я не знал, что отвечать. На этом интервью внезапно обрывалось.

Однако он не сдавался, эксплуатируя до предела ту известность, которую обрел после пересечения Атлантики. Он корпел над навигацией вечерами и недели две учился ходить под парусом, хотя провел с пользой для дела только четыре дня Отвечая на вопросы журналистов относительно мотивов участия в путешествии и отношения к нему, он не витал в облаках:

- Там, в море, все ясно, там все черное или белое. Я не очень-то люблю море, а эта гонка-борьба на выживание, из которой можно не вернуться. Это ясно, как божий день. Но однажды святой Петр скажет мне: «Что хорошего ты сделал в жизни?» - и у меня будет, что ответить. Затем он спросит вас. «А что делали вы?» - и вы сможете только сказать: «Я работал репортером».

Блай пустился в плавание, будучи уверенным только в одном - по крайней мере одного человека он сможет побить, а именно своего старого приятеля Риджуэя. Еще через шесть недель из Фалмута вышел Робин Нокс-Джонстон на «Сухаили». Несколько человек из числа его покровителей из «Санди миррор» и издателей приехали проводить его. Это была очень сплоченная команда, уверенная в своем протеже, которого подвергли освидетельствованию врача-психиатра и который был признан «удивительно нормальным». Робин Нокс-Джонстон считал, что, несмотря на тихоходность своего судна (что, разумеется, не позволит ему совершить самый быстрый переход), сумеет обойти вокруг света. На старте он проявил здоровую агрессивность, угрожая сбросить в воду репортера из «Санди тайме», который слишком уж докучал ему, покуда он сам шел к линии старта за пределами гавани Фалмута. Маловероятно, чтобы Нокс-Джонстон позволил бы какому-либо суденышку с репортерами на борту сближаться с его яхтой на опасное расстояние.

Прошло более двух месяцев, прежде чем кто-нибудь еще вышел в море, однако уже стартовавшей троице этот гандикап был необходим как воздух, если они желали опередить более быстроходные и крупные суда, которые собирались присоединиться к гонке ближе к осени. Эти трое шли на юг разными путями, прекрасно понимая, что Атлантика-всего лишь преддверие тех испытаний, которые ожидают их в Южном океане.

Джон Риджуэй с трудом переносил одиночество, его тревожили повреждения, причиненные его судну во время столкновения.

- После дня, проведенного в каюте, я почувствовал себя слишком напряженно. Только интенсивная физическая работа на палубе смогла снять этот стресс... Проблема заключалась в том. что после столкновения я получил нечто вроде моральной травмы, которую тщетно пытался игнорировать - в результате не мог расслабиться и вновь обрести уверенность; я утратил душевное равновесие.

^{1 Столовая гора в Кейптауне.- Прим. мерее.}

^{2 Дау - арабское одномачтовое судно водоизмещением до 100 тонн, характерное для Красного моря. Персидского залива, Индийского океана.- Прим. перев}

^{3 Штаг-неподвижный, обычно стальной трос для крепления мачты сбоку и сзади -Прим. ред}

^{4 Трест Катти Сарк-общество по охране памятников морской старины. - Прим. перев.}

^{5 2270 м-Прим. ред.}

^{6 Шлюп-небольшое одномачтовое судно (яхта) с косыми (треугольными) парусами -Прим. перев.}

^{7 Ай-ти-эн-«Независимые телевизионные новости»  -Прим. перев.}

^{8 Привальный брус - обычно деревянный брус вдоль бортов судна для предохранения корпуса от повреждения при навале на стенку причала, другое судно и sp.-Прим перев.}