В.Кунин "Иванов и Рабинович или Ай гоу ту Хайфа": Глава 44

КАК СЛЕДУЕТ ПЛАВАТЬ В ТУМАНЕ

Средиземное море встретило "Опричник" почти полным безветрием и таким плотным туманом, что, стоя у штурвала, Арон не мог различить нос собственной яхты, а верхушку мачты и вовсе не было видно. Краспица еще угадывалась, да и только...

Набрякшие влагой паруса провисали и еле улавливали слабенькое движение воздуха. От этого "Опричник" тащился медленно-медленно, почти вслепую. Только негромкий ритмичный плеск воды за бортом да заунывное гудение обычной железнодорожной дудочки взамен настоящего "туманного горна" сопровождали это осторожное, томительное плавание.

Одной рукой Арон удерживал штурвал, второй рукой сжимал дурацкую дудочку - подарок все того же Немы Блюфштейна и дул в нее, не переставая, надеясь, что встреченные суда услышат в тумане идущий "Опричник".

Что-то зажевывая и утирая рот рукавом, из каюты вылез Василий с неизменным Бобом Бондом под мышкой.

- Гляди, чего я вычитал!.. - возбужденно сказал он. - Оказывается, уступает дорогу тот, кто видит другое судно с правого борта! Причем, даже если мы кого-нибудь стукнем в правый борт...

- Типун тебе на язык!.. Накаркаешь... - одернул его Арон. – Ты послушай! Даже если мы кого-нибудь стукнем в правый борт или он нас в левый - он будет виноват! Это даже в "Международных правилах предупреждения столкновения судов" написано! Здорово, да?! И мы сможем требовать компенсацию! Гляди!.. - и Василий стал совать Арону под нос маленькую книжечку.

- Да пошел ты со своей компенсацией!.. - заорал на него Арон, - лучше дуди в эту хреновину! А то из меня уже весь воздух вышел. У нормальных людей на яхте балон со сжатым воздухом для этого, а я второй час пердячим паром надрываюсь!

- Это потому, что ты не хочешь мозгами пошевелить. Где насос от тузика?

- Здесь, под банкой, - ответил Арон, тревожно вглядываясь в непроницаемую мглу.

Василий отобрал у Арона дудочку, приподнял скамейку кокпита и вытащил оттуда ножной насос для надувной лодки.

Привязал дудочку к поручню крыши рубки, приладил к ней шланг насоса и положил его на решетку кокпита. И нажал насос ногой.

Дудочка исторгла из себя резкий и противный звук, что привело Василия в полный восторг, и он не преминул сказать Арону:

- Ну, кто из нас Кулибин, он же Ползунов, он же Вестингауз, он же - Томас Альва Эдиссон?! - и стал методично нажимать на насос ногой, воспроизводя тревожные звуки "Туманного горна".

- Ты, ты, ты!.. Только, ради всего святого, смотри по сторонам внимательней! Не дай бог, во что-нибудь вляпаемся!..

- Не дрейфь, Арончик! - легкомысленно воскликнул Василий. - Мы теперь в Средиземном море! Как говорится, на последней финишной прямой. Впереди у нас нет даже занюханного островочка, и поэтому нам ничего не грозит! Всего-то четыреста двадцать миль! Или, чтобы тебе было яснее – семьсот шестьдесят километров. Пять суток ходу, и - привет, Хайфа!.. Вперед! Только вперед!..

- Так будем плестись - вся неделя уйдет, - пробормотал Арон. - Может, на якорь стать? Подождать, когда туман разойдется...

- На какой якорь, Арон?! Под нами глубина две с половиной тысячи метров! О каком якоре идет речь? Плюнь, не думай! Вспомни лучше ту, с титечками и кругленькой жопкой!..

- Все они там были с титечками и жопками... - сказал Арон. – Ты давай, гуди!..

Вася нажал пару раз на насос и засмеялся: - Она мне чего-то шепчет, шепчет... Я - балдею! Ну, думаю, все! Сейчас кончу!..

Арон подозрительно посмотрел на Василия. Тот перехватил его взгляд, непринужденно спросил:

- Выпить хочешь? Тебе чего налить, "Метаксы" или "Столичной"? - Одурел, что ли?! - закричал на него Арон. - Вона откуда ты такой веселенький! Шлепнул уже?

- В свободное от вахты время имею право... - В такую погоду?! - возмутился Арон. - Вот я тебе сейчас покажу "право", гад свинячий!

Он бросил штурвал, схватил Василия поперек туловища, силой напялил на него спасательный жилет и стал обвязывать его вокруг пояса длинным фалом, приговаривая:

- "Право" он имеет! Алкоголик чертов!.. Нашел время для поддачи! Компенсации ему захотелось! Я тебе сейчас скомпенсирую... Тут, того и гляди, какой-нибудь мудак тебя сослепу потопит, а он кирять взялся!.. Да еще права качает!.. Правозащитник вонючий!..

Арон туго затянул узел на поясе Василия, а второй конец фала намотал себе на руку. Встал к штурвалу и грозно сказал:

- Чтобы сидел здесь у меня на глазах и дудел без продыху! Понял?! - А это-то зачем?.. - уже не стараясь казаться трезвым, спросил Василий и подергал фал, обвязанный у него вокруг пояса:

- Чтобы я не сбежал?..

- Чтоб не утоп, дубина!!! - закричал Арон. ДАЛЬШЕ ПРОИЗОШЛО ЧТО-ТО НЕВЕРОЯТНОЕ.

Неизвестно откуда появившееся белое, огромное, размытое густым туманом чудовище с ревом надвинулось на бедный "Опричник" и страшно ударило его в левый борт!..

- Ой-ой-ой-ой!.. - уже в воздухе заверещал Василий и исчез за бортом. Затрещала деревянная обшивка старой яхты, загрохотали по палубе и крыше рубки падающие, оборванные блоки, с томительным гитарно-гавайским стоном стали лопаться тонкие стальные ванты...

От ужасного толчка Арон перелетел из кокпита на корму, в последнюю долю секунды ухватился за флагшток, но фал, которым был привязан Василий, из рук не выпустил.

Он встал на колени, уперся плечом в кормовой релинг и с напряжением всех своих могучих сил стал тащить фал наверх, на яхту.

Когда над бортом "Опричника" сначала появились ноги Василия, а затем и весь он сам - мокрый, жалкий, захлебывающийся, Арон перехватил его за шиворот, как котенка втащил в кокпит и упал вместе с ним на решетчатый пол, всхлипывая и причитая:

- Васенька... Васенька... Ты живой, Васенька?.. Василий приоткрыл глаза и тихо прошептал:

- Что это?..

И во внезапно наступившей абсолютной тишине, словно отвечая на вопрос Василия, откуда-то сверху, из плотной молочной мглы тумана раздался совершенно коммунальнокухонный истерический женский голос, кричавший по-русски:

- Опять! Опять ты в кого-то врезался, кретин старый!!! Сволочь пьяная!!!