Жюль Верн. Путешествие и приключения капитана Гаттераса: Глава 12

На другой день Гаттерас, Альтамонт и Бэлл решили отправиться на охоту. Медвежьих следов больше нигде не было видно; по-видимому, звери отказались от осады форта. Они или испугались неведомых врагов, или, не видя больше людей, решили, что там, под снежными сугробами, нет ни души.

Во время отсутствия охотников доктор хотел посетить остров Джонсона, чтобы исследовать состояние льда и произвести кое-какие гидрографические съемки. Стужа стояла жестокая, но зимовщики уже освоились с морозами и легко их переносили.

Джонсон должен был остаться в Доме доктора и охранять его.

Охотники стали готовиться к походу. Каждый был вооружен двуствольной винтовкой с нарезными стволами, заряжавшимися коническими пулями. Захватили с собою немного пеммикана на случай, если ночь настигнет их в пути, а также снеговые ножи, которые так необходимы в полярных странах; на охотниках были куртки из оленьей кожи и за поясом топорик.

Тепло одетые, без груза и с легким оружием, они могли далеко уйти; все они были незаурядные стрелки, и можно было надеяться на счастливую охоту.

К восьми часам утра сборы были закончены, и они тронулись в путь. Дэк, весело прыгая, бежал впереди. 

Охотники перебрались через холм, поднимавшийся на востоке, обогнули утес, где раньше находился маяк, и зашагали по снежным полям, направляясь к югу, туда, где высилась гора Бэлла.

Доктор условился с Джонсоном, что они дадут друг другу сигнал в случае какой-нибудь опасности; затем он спустился на побережье и стал пробираться к заливу Виктории, загроможденному льдами.

Джонсон остался один в форте Провидения; но он не сидел сложа руки. Первым делом он выпустил на двор гренландских собак, которые лаяли и беспокойно метались в "собачьем дворце"; а дикой радости они стали кататься по снегу. Затем старый моряк занялся домашним хозяйством. Надо было пополнить запасы топлива и провизии, навести порядок в складах, починить кое-какую утварь, порванные одеяла, а также обувь ввиду предстоящих летом продолжительных экскурсий. Дела было по горло, и Джонсон работал ловко и проворно, ибо всякий моряк - мастер на все руки.

За работой он все время думал о вчерашнем разговоре, о поразительном упорстве Гаттераса, который ни за что не хотел плыть к полюсу вместе с американцем, в американской шлюпке. В сущности говоря, это было похвальное, героическое упорство.

"Но как переплыть океан без шлюпки? - думал Джонсон. - Когда мы дойдем до свободного моря, как ни вертись, а без суденышка дело не обойдется. Будь ты хоть лучшим из англичан, все равно не одолеешь вплавь трехсот миль. Пожалуй, можно бы и поступиться патриотизмом. А впрочем, поживем - увидим. Времени у нас еще много, да и доктор не сказал еще своего последнего слова. Человек он бывалый и, наверно, сумеет уговорить капитана. Готов побиться об заклад, что по дороге к острову доктор осмотрит обломки "Порпойза" и сообразит, можно ли из них что-нибудь смастерить".

Такие мысли занимали Джонсона после ухода охотников. Прошел час, как вдруг в двух или трех милях под ветром грянул сухой резкий выстрел.

- Здорово! Уж, верно, напали на дичь, - сказал себе Джонсон, - и к тому же не слишком далеко, потому что выстрел хорошо слышен. Впрочем, воздух очень чистый.

Прогремел второй выстрел, за ним третий.

- Так. Должно быть, набрели на славную добычу, - заметил Джонсон.

Опять раздалось три выстрела, но поближе.

"Шесть выстрелов! - подумал Джонсон. - Все заряды выпущены... Видно, дело-то не шуточное... Неужели Же..."

Боцман побледнел; выбежав из дому, он поднялся на вершину утеса.

То, что он увидел, заставило его вздрогнуть.

- Медведи! - вырвалось у него.

Охотники, за которыми следовал Дэк, бежали со всех ног, а за ними гнались пять огромных медведей. Выпустив шесть зарядов, им не удалось свалить ни одного зверя. Медведи уже настигали их. Гаттерас, который бежал позади, удерживал медведей на известном расстоянии: он бросил им сперва свою шапку, потом топорик и, наконец, ружье. По своему обыкновению, медведи останавливались, чтобы обнюхать предметы, возбуждавшие их любопытство, и таким образом отставали от охотников, хотя бежали быстрее лошадей.

Гаттерас, Альтамонт и Бэлл, запыхавшись, подбежали к Джонсону и вместе с ним по склону кубарем скатились к дому.

Еще мгновение, и медведи настигли бы их; капитану едва удалось отразить охотничьим ножом удар громадной лапы.

В один миг Гаттерас и его товарищи заперлись в доме. Медведи в нерешительности остановились на плоской вершине утеса.

- Ну, теперь мы еще посмотрим, чья возьмет! - заявил Альтамонт. - Пятеро против пятерых!

- Четверо против пятерых! - дрожащим голосом сказал Джонсон.

- Как же так? - спросил Гаттерас.

- Доктор!.. - ответил Джонсон, указывая на пустую залу.

- Что доктор?

- Он отправился на остров.

- Ах, несчастный! - вырвалось у Бэлла.

- Разве можно его бросить одного! - сказал Альтамонт.

- Бежим! - воскликнул Гаттерас.

Он распахнул дверь, но тут же опять захлопнул, потому что медведь едва не раскроил ему череп лапой.

- Медведи здесь! - крикнул он.

- Все пятеро? - спросил Бэлл.

- Все! - ответил Гаттерас.

Альтамонт бросился к окну и стал закладывать его амбразуру кусками льда, которые он отбивал от стен. Его товарищи, ни слова не говоря, стали закладывать другие окна. Молчание нарушалось только глухим ворчанием Дэка.

Всех занимала одна и та же мысль. Забывая о собственной опасности, они думали только о докторе. О нем, - не о себе! Бедняга Клоубонни! Такой добрый, такой преданный, душа их маленького отряда! В первый раз его не было с ними... Что будет с ним? Ведь ему грозит такая страшная опасность, быть может, даже гибель! Ничего не подозревая, он будет спокойно возвращаться домой и вдруг увидит перед собой свирепых зверей. И, главное, невозможно его предупредить. Было бы безумием делать вылазку.

- Я все-таки надеюсь, - сказал Джонсон, - что доктор теперь уже начеку. Выстрелы предупредили его об опасности, и он, наверное, догадался, что случилось что-то неладное.

- А что, если в тот момент он был слишком далеко? Что, если он не догадался, в чем дело? - спросил Альтамонт. - Словом, восемь шансов из десяти, что он вернется домой, даже не подозревая об опасности. Медведей заслоняет эскарп, и он их не увидит.

- В таком случае необходимо отделаться от этих зверюг до прихода доктора, - заявил Гаттерас.

- Но как? - спросил Бэлл.

Нелегко было ответить на такой вопрос. Было бы безумием идти на вылазку. Правда, они завалили глыбами льда коридор, но медведи, конечно, могли бы одолеть эту преграду и пробраться в дом. Теперь звери знали, что имеют дело только с четырьмя врагами, которые были куда слабее их.

Осажденные разошлись по комнатам и стали ждать нападения. Слышно было, как звери тяжело топают по снегу, глухо рычат и царапают когтями ледяные стены. Необходимо было действовать. Альтамонт решил проделать в стене отверстие и открыть огонь по осаждающим. Он очень быстро пробил насквозь ледяную стену, но едва он просунул в отверстие ружье, как оно было вырвано у него из рук. Американец даже не успел выстрелить.

- Черт возьми! Ну и силища! - воскликнул Альтамонт.

И он поспешил забить бойницу.

Прошел час; выхода из этого положения не предвиделось. Стали снова обсуждать возможности вылазки. Было очень мало шансов на успех, поскольку нельзя было справиться с медведями поодиночке. Но Гаттерасу и его товарищам не терпелось покончить с этой напастью; по правде сказать, им было стыдно, что медведи загнали их в ловушку, - и они уже готовы были решиться на открытое нападение, когда капитану вдруг пришел в голову новый способ обороны.

Он схватил железную кочергу, которой Джонсон выгребал угли, сунул ее в печь; затем стал проделывать в стене отверстие, но пробил ее не насквозь, оставив снаружи тонкий слой льда.

Товарищи Гаттераса молча смотрели на эти приготовления. Когда кочерга накалилась добела, Гаттерас сказал:

- Я отброшу медведей раскаленной кочергой - они не смогут ее схватить, а когда они отойдут, мы станем стрелять в них из бойницы, и им не удастся вырвать у нас ружья.

- Здорово придумано! - воскликнул Бэлл, подходя к капитану.

Гаттерас вынул из печки кочергу и быстро сунул ее в отверстие. Снег громко зашипел, от кочерги повалил пар. Подбежали два медведя, схватили раскаленную кочергу и страшно заревели. Один за другим загремели четыре выстрела.

- Попали! - крикнул Альтамонт.

- Попали! - повторил Бэлл.

- Надо повторить, - сказал Гаттерас, быстро забивая бойницу.

Кочергу снова засунули в печь, и через несколько минут она вновь раскалилась.

Альтамонт и Бэлл, зарядив ружья, стали по местам. Гаттерас опять проделал отверстие и сунул в него раскаленную кочергу.

Но на этот раз она уперлась в какой-то твердый предмет.

- Проклятие! - крикнул американец.

- В чем дело? - спросил Джонсон.

- А в том, что проклятые звери наваливают льдину на льдину, они хотят замуровать нас в доме и заживо похоронить!

- Не может быть!

- Посмотрите сами: кочерга дальше не идет. Это, наконец, становится смешно!

Но было уже не смешно, - положение все ухудшалось. Смышленые звери решили взять измором врагов. Они стали заваливать вход льдинами.

- Этакая обида! - ворчал раздосадованный Джонсон. - Добро бы еще люди, а то - звери!

Прошло часа два. Положение осажденных становилось ужасным. Приваленные к стене глыбы так ее утолстили, что снаружи не доносилось ни звука. Альтамонт в волнении шагал из угла в угол. Его приводила в бешенство мысль, что ему при всей его отваге приходится пасовать перед медведями.

Гаттерас с ужасом думал о докторе и о страшной опасности, грозившей ему на обратном пути.

- Ах, если бы доктор был здесь! - сетовал Джонсон.

- Ну, что? Что бы он тут сделал? - спросил Альтамонт.

- О, уж он-то, наверное, выручил бы нас.

- Каким же это образом? - с невольной досадой спросил Альтамонт.

- Если бы я это знал, я не нуждался бы в докторе, - ответил Джонсон. - Впрочем, я догадываюсь, что он сейчас посоветовал бы нам!

- Что же именно?

- Перекусить. Это было бы не вредно. Как вы думаете, Альтамонт?

- Что ж, я не прочь поесть, несмотря на наше дурацкое, прямо-таки унизительное положение, - ответил Альтамонт.

- Держу пари, - сказал Джонсон, - что после обеда мы придумаем, как выпутаться из беды.

Никто не ответил. Все сели за стол.

Воспитанный в школе доктора, Джонсон старался философски относиться к опасности, но это ему никак не удавалось. Шутки застревали у него в горле. К тому же осажденные стали испытывать недомогание. Атмосфера начинала сгущаться в наглухо закрытом помещении, почти не было притока свежего воздуха, так как в печах была плохая тяга. Огонь должен был в скором времени погаснуть. Кислород, поглощаемый легкими и печью, мало-помалу заменялся углекислотой.

Гаттерас первый заметил эту новую опасность, он не скрыл ее от своих товарищей.

- Значит, надо во что бы то ни стало выйти наружу! - воскликнул Альтамонт.

- Да, - сказал Гаттерас, - но подождем ночи. Сделаем отверстие в потолке, и воздух освежится; один из нас подымется к отверстию и будет стрелять по медведям.

- Больше ничего не остается, - ответил Альтамонт.

Приняв это решение, стали выжидать подходящего момента.

Прошло несколько часов. Альтамонт проклинал создавшееся положение.

- Слыханное ли дело, - говорил он, - чтобы медведи приперли к стене людей?