Жюль Верн. Путешествие и приключения капитана Гаттераса: Глава 25

После этой занимательной беседы все поудобнее улеглись под каменным навесом и вскоре заснули.

Все, за исключением Гаттераса. Но почему же этот необыкновенный человек не спал?

Разве он не достиг цели своей жизни? Не привел в исполнение своих заветных, отважных замыслов? Почему же не успокоилось его пылкое сердце?

Может быть, наступила реакция после пережитого подъема и его ослабевшие нервы нуждались в отдыхе? Было бы неудивительно, если бы Гаттерас испытывал смутное разочарование, какое нередко наступает вслед за удовлетворением страстного желания.

Но нет. Гаттерас казался более возбужденным, чем когда-либо. Однако не мысль о возвращении на родину тревожила его. Быть может, он хотел двинуться еще дальше? Неужели его честолюбие было безгранично? Уж не считал ли он мир слишком тесным, потому что ему, Гаттерасу, удалось обойти вокруг земного шара?

Как бы то ни было, он не мог уснуть, хотя первая ночь, которую они проводили у полюса, была ясна и спокойна.

Остров был совершенно необитаем. Ни одной птицы в раскаленной атмосфере, ни одного животного на покрытой пеплом почве, ни одной рыбы в кипящих волнах. Только вдали слышался глухой рев вулкана, вершина которого была окружена клубами багрового дыма.

Когда Альтамонт, Бэлл, Джонсон и доктор проснулись, Гаттераса уже не было возле них. Встревоженные, они вышли из пещеры и увидели стоявшего на скале капитана. Его взгляд был устремлен на вершину вулкана. Гаттерас держал в руке инструменты; очевидно, он только что окончил съемку горы.

Доктор направился к нему. Капитан был так поглощен своими мыслями, что пришлось несколько раз его окликнуть, пока он, наконец, отозвался.

- В путь! - сказал Клоубонни, пристально глядя на Гаттераса. - Обойдем вокруг острова. Это будет наша последняя экскурсия.

- Вы правы, последняя, - странным голосом сказал Гаттерас, казалось, он бредил наяву. - Но зато самая замечательная! - горячо прибавил он.

С этими словами он провел рукою по лбу, как бы стараясь успокоить внутреннюю бурю.

В это время к капитану подошли Альтамонт, Бэлл и Джонсон. Гаттерас, казалось, очнулся от бреда.

- Друзья мои, - взволнованно заговорил он, - спасибо вам за ваше мужество, за вашу твердость, за те сверхчеловеческие усилия, благодаря которым нам удалось достигнуть этой Земли!

- Капитан, - ответил Джонсон, - мы только повиновались; честь этого подвига всецело принадлежит вам.

- Нет! нет! - пылко возразил Гаттерас, - всем нам: и мне, и Альтамонту, и доктору, словом - всем! О, дайте мне высказаться! Мне кажется, сердце у меня вот-вот разорвется от наплыва чувств - так велика моя радость и благодарность!

Гаттерас с жаром пожимал руки своим доблестным товарищам. Он метался в разные стороны и, видимо, не владел собой.

- Мы только исполнили свой долг, как настоящие англичане, - сказал Бэлл.

- И преданные друзья, - добавил доктор.

- Да, - ответил Гаттерас, - но не все его выполнили. Некоторые не устояли. Но надо простить как изменникам, так и тем, которых подбили на измену. Несчастные! Я прощаю им! Слышите, доктор!

- Да, - ответил Клоубонни, которого начинало серьезно беспокоить возбуждение Гаттераса.

- Я не хочу, чтобы они лишились того небольшого состояния, ради которого отправились в такую даль. Нет! Я не стану отменять своих прежних распоряжений. Они будут богаты... если только вернутся в Англию.

Капитан вложил в эти слова столько чувства, что все были растроганы.

- Можно подумать, капитан, - через силу пошутил Джонсон, - что вы составляете свое духовное завещание.

- Может быть, и так, - серьезно отвечал Гаттерас.

- Однако у вас впереди прекрасная и полная славы жизнь, - сказал старый моряк.

- Как знать, - промолвил Гаттерас.

Наступило довольно долгое молчание. Доктор не знал, как понять последние слова капитана.

Но Гаттерас вскоре высказался.

- Выслушайте меня, друзья мои, - заговорил он с плохо сдерживаемым волнением. - Правда, мы достигли значительных результатов, но нам еще многое предстоит сделать.

Товарищи капитана в недоумении переглянулись.

- Да, мы находимся близко от полюса, но еще не на самом полюсе.

- То есть как? - спросил Альтамонт.

- Будет вам! - воскликнул доктор, который с ужасом начал догадываться, к чему клонит Гаттерас.

- Да, - горячо продолжал капитан, - я сказал, что нога англичанина будет стоять на полюсе. Я сказал это, и англичанин это сделает!

- Что же именно? - спросил доктор.

- Мы находимся в сорока пяти секундах от неизвестной точки, - с возрастающим одушевлением продолжал Гаттерас, - и я достигну ее!

- Но она находится на вершине вулкана, - возразил доктор.

- Я поднимусь!

- Это неприступная гора.

- Я поднимусь!

- Зияющий, клокочущий кратер.

- Я поднимусь!

Невозможно передать настойчивость, с какой Гаттерас произнес последние слова. Его друзья были потрясены. С невольным ужасом смотрели они на вулкан, над которым колыхался огненный столб.

Доктор начал ему возражать; он настаивал, требовал, чтобы Гаттерас отказался от своего намерения; он высказал все, что подсказывало ему любящее сердце; он начал робкой просьбой и кончил дружескими угрозами, - но все было напрасно: Гаттерас был охвачен безумием, которое можно было бы назвать "манией полюса".

Только силой можно было бы остановить рвавшегося к гибели безумца. Но, зная, что насилие может вызвать еще большее возбуждение, доктор решил применить его только в крайнем случае.

Впрочем, он надеялся, что физическая невозможность и непреодолимые препятствия остановят Гаттераса и помешают ему осуществить задуманное.

- В таком случае, - сказал он, - мы тоже пойдем с вами.

- Хорошо, - ответил капитан, - но только до половины горы, не дальше. Вы должны доставить в Англию копию протокола о нашем открытии в случае, если...

- Однако...

- Решено! - отрезал Гаттерас. - Я просил вас как друг, и вы меня не послушались, - теперь я приказываю вам как капитан.

Доктор больше не настаивал, и через несколько минут маленький отряд, приготовившись к трудному подъему, тронулся в путь, сопровождаемый Дэком.

Небо было лучезарно. Термометр показывал +52ьF (+11ьС). Атмосфера была насыщена светом, как это часто бывает на высоких широтах. Было восемь часов утра.

Гаттерас шагал впереди со своей верной собакой; Бэлл, Альтамонт, доктор и Джонсон следовали за ним на некотором расстоянии.

- Я начинаю побаиваться, - сказал Джонсон.

- Опасаться нечего, - ответил доктор. - Ведь мы около него.

Какой удивительный остров! Трудно передать его своеобразие: на каждом шагу встречалось неожиданное, необычайное, невиданное. Казалось, этот вулкан образовался еще не так давно, и геологи могли бы довольно точно определить эпоху его возникновения.

Беспорядочно нагроможденные друг на друга скалы держались каким-то чудом. В сущности, гора представляла собой гигантскую груду камней. Ни клочка земли, ни стебелька мха, ни былинки, ни лишая, ни малейших признаков растительности. Углекислота, выброшенная кратером, еще не успела соединиться ни с водородом воды, ни с аммиаком туч, чтобы при содействии солнечных лучей образовать органическую материю.

Этот затерянный среди океана остров появился в результате скопления извергнутых вулканом камней и лавы. Таким путем возникли многие огнедышащие горы земного шара. Выброшенного кратером было достаточно для их образования. Такова Этна, извергнувшая количество лавы, превосходящее самый объем горы; таков Монте-Нуово близ Неаполя, образовавшийся из шлаков за какие-нибудь сорок восемь часов.

По всей вероятности, скалы, из которых состоял остров Королевы, были извергнуты из недр земли, так как остров был, несомненно, вулканического происхождения. На месте, где он теперь находился, некогда расстилалось безбрежное море, которое образовалось в древнейшую эпоху, когда водяные пары стали сгущаться вследствие охлаждения земного шара. Но когда те или иные вулканы Нового и Старого Света потухали, или, вернее, закупоривались, их заменяли другие огнедышащие горы.

В самом деле, Землю можно уподобить гигантскому сферическому котлу, где под действием центрального огня образуются огромные массы паров, испытывающие давление во много тысяч атмосфер; эти пары давно взорвали бы Землю, если бы на ее поверхности не существовало предохранительных клапанов.

Такими клапанами и являются вулканы. Когда закрывается один клапан, тотчас же открывается другой. Неудивительно, что у полюса образуются вулканы, ведь земная кора ввиду приплюснутости Земли там тоньше, чем в других местах.

Доктор, шагая за Гаттерасом, отмечал эти особенности острова. Он ступал по вулканическому туфу и скоплениям пемзы, шлаков, пепла и извергнутых пород, напоминающих сиенит и исландский гранит.

Клоубонни высказал предположение, что островок возник сравнительно недавно, ибо там еще не успели образоваться осадочные отложения.

Воды на острове тоже не было. Если бы остров Королевы существовал уже несколько столетий, то из его недр, вероятно, били бы горячие ключи, как это обыкновенно бывает в окрестностях вулканов. Однако на островке не только не было ни капли воды, но даже испарения, поднимавшиеся над потоками лавы, казались совершенно безводными.

Итак, остров, несомненно, был новейшей формации, и как он внезапно выступил из лона вод, так мог и исчезнуть в любой момент, снова погрузившись в недра океана.

Восхождение становилось все более трудным и опасным, склоны все круче. На каждом шагу приходилось остерегаться обвалов. Иной раз туча пепла грозила задушить смельчаков; нередко потоки лавы преграждали им путь. Кое-где на горизонтальных площадках лава успела остыть и покрылась твердой корой, под которой текла расплавленная масса. Приходилось то и дело зондировать почву, чтобы не провалиться в огненный поток.

Время от времени кратер выбрасывал докрасна раскаленные обломки скал; иные разрывались в воздухе подобно бомбам, и их осколки разлетались во все стороны.

Понятно, с какими опасностями было сопряжено восхождение на вулкан. Нужно было быть безумцем, чтобы отважиться на это.

Однако Гаттерас поднимался с удивительным проворством и отвагой, даже без помощи окованной железом палки взбираясь на почти отвесные уступы.

Вскоре он добрался до вершины круглого утеса, представлявшей собой что-то вроде площадки шириной около десяти футов. Скалу окружала огненная река, которую выступ разделял на два рукава; таким образом, оставался лишь узкий проход, в который смело проскользнул Гаттерас.

Тут он остановился, и товарищи подошли к нему. Казалось; он измерял взглядом пространство, которое еще оставалось пройти. По горизонтали путешественники находились всего в ста туазах от кратера, то есть от математической точки полюса; но по вертикали до полюса оставалось еще более тысячи пятисот футов.

Подъем продолжался уже добрых три часа; Гаттерас, по-видимому, ничуть не устал, но спутники его выбились из сил.

Вершина вулкана казалась недоступной. Доктор решил во что бы то ни стало удержать Гаттераса. Он пробовал подействовать на капитана разумными доводами, но возбуждение, охватившее Гаттераса, перешло в настоящее безумие. По дороге у него стали обнаруживаться признаки помешательства; это бросалось в глаза людям, хорошо знавшим капитана и наблюдавшим его в различные периоды его жизни. По мере того как Гаттерас поднимался над уровнем моря, возбуждение его возрастало" он уже не жил в мире людей; ему чудилось, что он растет и скоро сравняется ростом с горой.

- Довольно, Гаттерас! - воскликнул доктор. - Мы изнемогаем.

- Оставайтесь здесь, - каким-то странным голосом ответил Гаттерас, - а я пойду дальше.

- Зачем? Вы и без того находитесь у самого полюса.

- Нет, нет! Полюс выше!

- Друг мой, это я говорю вам, я - доктор Клоубонни. Разве вы не узнаете меня?

- Выше, выше! - повторял безумец.

- Так нет же! Мы не допустим...

Доктор не успел окончить эту фразу, как Гаттерас, сделав нечеловеческое усилие, перепрыгнул через поток кипящей лавы и исчез из глаз товарищей.

Все вскрикнули, решив, что Гаттерас упал в огненную реку; но вот капитан показался на другом берегу в сопровождении Дэка, который не расставался со своим хозяином.

Гаттерас скрылся за пеленой дыма, слышался только его замиравший в отдалении голос.

- На север, на север! - кричал он. - На вершину горы Гаттераса! Помните гору Гаттераса!

Нечего было и думать добраться до безумца, было двадцать шансов против одного, что другие погибнут там, где удалось пробраться капитану с нечеловеческой ловкостью помешанного. Не было возможности ни перейти, ни обойти огненный поток. Напрасно старался Альтамонт перебраться на другую сторону; он едва не погиб в клокочущей лаве, и товарищи с трудом его удержали.

- Гаттерас! Гаттерас! - звал доктор.

Но капитан продолжал подниматься, и только еле слышный лай Дэка раздавался в ответ.

По временам капитан появлялся в клубах дыма, под дождем пепла. То выступала его голова, то руки, затем он снова исчезал и появлялся уже выше, на уступе скалы. Он быстро уменьшался в размерах, как летящий кверху предмет. Через полчаса его фигура уменьшилась уже наполовину.

Кругом стоял глухой гул; гора гремела и пыхтела, как котел с кипящей водой; бока ее вздрагивали. Гаттерас поднимался все выше и выше. За ним следовал Дэк.

Иной раз где-то совсем близко срывался обвал; огромная глыба летела вниз со все возрастающей скоростью, подпрыгивая на гребнях скал, и падала в пучину полярного океана.

Гаттерас даже не оглядывался. Он привязал английское знамя к своей палке, как к древку. Потрясенные товарищи следили за каждым движением капитана. Гаттерас казался совсем маленьким, а Дэк не больше крысы.

Был момент, когда ветер швырнул в их сторону пламя и оно закрыло их багровой завесой. У доктора вырвался крик ужаса, но Гаттерас снова появился, размахивая знаменем.

Более часа продолжался этот ужасный подъем. Казалось, безумец совершал невозможное, борясь с качающимися утесами, переправляясь через засыпанные пеплом рытвины, куда иной раз он проваливался по пояс. 

Он то приподнимался, упираясь коленями и спиною в выступы скалы, то, уцепившись руками за острый гребень, качался на ветру, как высохший пучок травы.

Наконец, он добрался до вершины вулкана, до самого кратера. Клоубонни надеялся, что несчастный, достигнув своей цели, повернет назад, и ему придется испытать только опасности, связанные со спуском.

- Гаттерас, Гаттерас! - в последний раз крикнул он.

Призыв доктора до глубины души взволновал Альтамонта.

- Я спасу капитана! - крикнул он.

Американец одним махом перепрыгнул через огненный поток, рискуя упасть в него, и исчез среди скал.

Доктор не успел остановить Альтамонта.

Поднявшись на вершину, Гаттерас пошел вдоль скалы, поднимавшейся над пропастью. Камни дождем сыпались вокруг капитана, Дэк следовал за ним. Казалось, бедное животное испытывало притяжение бездны.

Гаттерас размахивал знаменем, озаренным огненными отблесками, и красная ткань широкими складками развевалась над жерлом кратера.

Одной рукой он потрясал знаменем, а другой указывал на зенит, на полюс небесной сферы. Казалось, он был в нерешительности. Он искал глазами математическую точку, в которой пересекаются все земные меридианы и на которую с непонятным упорством хотел ступить ногой.

Вдруг скала рухнула под ним. Гаттерас исчез. Отчаянный вопль его товарищей долетел до вершины горы. Прошла секунда - целое столетие! Доктор уже решил, что его друг погиб, навсегда исчез в жерле вулкана.

Но в тот момент, когда Гаттерас уже падал в пропасть, к нему подоспел Альтамонт и подхватил его. Через полчаса убитые горем товарищи несли на руках потерявшего сознание капитана "Форварда".

Когда он пришел в себя, доктор стал с тревогой вглядываться ему в глаза. Но Гаттерас смотрел на него невидящим взглядом, как слепой.

- Великий боже! - вскричал Джонсон. - Да он ослеп!

- Нет! - ответил доктор. - Друзья мои, мы спасли только тело Гаттераса. Его душа осталась на вершине вулкана. Рассудок его помрачился.

- Он помешался! - в ужасе воскликнули Джонсон и Альтамонт.

- Да, - ответил Клоубонни.

И крупные слезы покатились у него из глаз.