Р. Сабатини ХРОНИКА КАПИТАНА БЛАДА: ХРОНИКА КАПИТАНА БЛАДА Ч 8

БЛАГОДАРНОСТЬ МОСЬЕ ДЕ КУЛЕВЭНА

Теплой тропической ночью пинасса, гонимая легким южным бризом, стойко бороздила морскую гладь. Потом взошла луна, и море заискрилось расплав ленным серебром.

Капитан Блад сидел у румпеля. Рядом с ним на Крышке люка скорчилась женщина; она временами бормотала чтото бессвязное - то жалобно, то гневно, потом умолкала. О благодарности, которую капитан Блад, как ему казалось, заслужил, не было и речи. Но, будучи человеком отзывчивым и снисходительным, он не чувствовал себя уязвленным. Положение мадам де Кулевэн, что ни говори, было не из легких, и у нее, в конце концов, не было особенных оснований испытывать благодарность к людям или к судьбе.

Ее сумбурные, противоречивые чувства не удивляли капитана Блада. Он понимал источник этой ненависти, которая звенела в ее голосе, когда из мрака до него доносились ее упреки, ненависти, которой пылало ее блед ное лицо в свете занимавшейся зари.

Теперь до острова оставалось не более двух миль. Уже появилась на го ризонте темная полоска леса, увенчанная единственной горной вершиной. Слева от пинассы бороздил волны высокий корабль, держа путь к открывав шейся впереди бухте, английский корабль, как определил капитан Блад по его оснастке и линиям корпуса. Заметив свернутый марсель, Блад решил, что капитан корабля, повидимому, новичок в здешних водах и потому осто рожно нащупывает свой путь. Это предположение укрепилось при виде матро са, который стоял у фокаван путенсов правого борта и, перегнувшись через поручни, измерял глубину лотом. Над золотящейся в утренних лучах водной гладью далеко разносились его монотоннопевучие выкрики.

Мадам де Кулевэн, задремавшая, скорчившись на корме, проснулась и с испугом поглядела на фрегат, на его пламенеющие в лучах зари паруса.

Не бойтесь, мадам. Это не испанский корабль.

Она подняла на Блада еще затуманенные дремотой, распухшие от слез глаза. Полные губы скривила горькая усмешка.

Чего мне теперь бояться? Что может быть страшнее той участи, кото рую вы мне уготовили?

Я, мадам? Не мной решалась ваша участь. Ее решили ваши собственные поступки.

Какие мои поступки? резко возразила она. Разве этого я добива лась? Чтобы вернуться назад к мужу?

Капитан Блад устало вздохнул:

Неужели мы должны начинать все сначала? Неужели я должен напоминать вам, что вы сами отвергли предложенную вам возможность сдаться на ми лость храбрых испанских матросов и вместо этого возвращаетесь к вашему супругу, пребывающему в приятном заблуждении, что вы были похищены на сильно.

Но ведь вы, убийца, вынудили меня к этому...

Если бы не я, ваша участь, мадам, была бы еще плачевней. Много пла чевней того, что вы мне описали.

Плачевней ничего не может быть! Ничего! Ведь этот низкий человек, который завез меня сюда, в эти варварские места, завез потому, что бежал от долгов, от позора, потому, что ему уже не было места на родине, этот... Ах, зачем я вам все это говорю! Вы же не хотите ничего понимать из упрямства, вам бы только осуждать!

Мадам, я не хочу осуждать вас. Я хочу, чтобы вы осудили себя сами за те бедствия, которые навлекли на Бассетерре. И если вы примете то, что вас ждет, как искупление за содеянное, это поможет вам обрести ду шевный покой.

Душевный покой! О чем вы говорите! вырвалось у нее со стоном.

Капитан Блад произнес нравоучительно:

Искупление очищает совесть. И тогда покой нисходит на душу.

Я не желаю слушать ваши проповеди! Кто вы такой? Флибустьер, морс кой разбойник! Как смеете вы проповедовать то, о чем не имеете ни малей шего понятия! Мне нечего искупать. Я никому не причинила зла. Я была до ведена до отчаяния жестоким, подлым деспотом, пьяницей, бесчестным игро ком, шулером! Да, да, бесчестным! У меня не было другой возможности спастись. Могла ли я знать, что дон Жуан такой человек, каким вы его изображаете? Известно ли мне это даже теперь?

Вот как? произнес Блад. Разве вы не видели разграбленных домов и пепелищ Бассетерре? Не видели всех этих ужасов, всех страшных бес чинств, творимых там матросами по его повелению? И вы все еще сомневае тесь в том, что это за человек? Взирая на весь этот ужас, содеянный ради того, чтобы вы могли упасть в объятия своего возлюбленного, вы еще осме ливаетесь говорить, что не причинили никому зла? Вот, мадам, что требует искупления! А все то, что было между вами и вашим мужем или доном Жуа ном, ничтожно по сравнению с этим.

Но ее ум не мог этого вместить; она отказывалась верить и продолжала негодовать. Капитан Блад перестал ее слушать. Он занялся парусом, обра сопил его бейдевинд, дав пинассе резкий крен, и повел ее прямо к гавани.

Часом позже они бросили якорь у мола. Там уже причалил баркас, и анг лийские матросы с фрегата, стоявшего на рейде, сходили на берег.

Мужчины и женщины, черные и белые, толпившиеся на пристани, перепу ганные, еще не оправившиеся от страшных потрясений вчерашнего дня, не веря своим глазам, смотрели на мадам де Кулевэн, которую на руках вынес из лодки на берег статный мужчина с суровым лицом, в мятом сером камло товом костюме, шитом серебром, и черном парике, заметно нуждавшемся в завивке.

Кучка людей в изумлении двинулась им навстречу - медленно сначала, затем все быстрее и быстрее. И вот они уже окружили тайную виновницу всех их бед, приветствуя ее, радуясь чудесному ее избавлению.

Капитан Блад, молчаливый и угрюмый, стоя в стороне, окинул взглядом разбросанные на большом пространстве дома поселка, еще не залечившего свои раны разбитые окна, двери, висящие на одной петле, тлеющие голов ни пепелищ на месте, где еще вчера стояли дома, предметы домашнего оби хода, валяющиеся под открытым небом... С невысокой, обсаженной акациями колокольни на площади долетел заунывный похоронный звон. Внутри церков ной ограды царило зловещее оживление: негрымогильщики деятельно труди лись там, действуя мотыгами и лопатами.

Холодные синие глаза капитана Блада быстро охватили взглядом и это, и многое другое. Затем он довольно решительно вывел свою спутницу из толпы сочувствующих, засыпавших ее удивленными вопросами и никак не подозре вавших, в какой мере она является виновницей их бедствий. Они поднялись по отлогому склону мадам де Кулевэн указывала Бладу путь. Им повстре чалась кучка английских матросов, наполнявших бочонки пресной водой у запруды на ручье. Они прошли мимо церкви и кладбища, где кипела работа, мимо отряда городской милиции, занятого тренировкой; на солдатах были синие мундиры с красным кантом. Полковник де Кулевэн Привез это пополне ние из Ле Карм, когда Бассетерре был уже разграблен.

По пути им не раз приходилось останавливаться, так как прохожие снова и снова бросались с удивленными восклицаниями к мадам де Кулевэн, вдруг неизвестно откуда появившейся на улице в сопровождении высокого сурового незнакомца. Но вот наконец по широкой пальмовой аллее они прошли через пышно цветущий сад и приблизились к длинному приземистому бревенчатому зданию на каменном фундаменте.

Здесь не было заметно ни малейших повреждений. Испанцы, ворвавшиеся вчера в этот дом (если только они действительно в него врывались), оста вили здесь все в полной сохранности, ограничившись похищением жены гу бернатора.

Дверь отворил старый негр. При виде своей хозяйки в измятом шелковом платье, с растрепанными волосами он завопил истошным голосом. Он и сме ялся, и плакал. Он возносил мольбы к господу богу. Он прыгал вокруг нее, точно преданный пес, и схватив ее руку, покрыл ее поцелуями.

Вас здесь, повидимому, любят, мадам... сказал капитан Блад, ког да они наконец остались вдвоем в столовой.

А вас это, конечно, удивляет, промолвила она, и уже знакомая ему язвительная усмешка скривила ее полные губы.

Дверь резко распахнулась, и высокий грузный мужчина с крупными, рез кими чертами болезненножелтого лица, испещренного глубокими морщинами, застыл в изумлении на пороге. Его синий с красными выпушками военный мундир топорщился от золотых галунов. Темные, налитые кровью глаза удив ленно расширились при виде жены. Смуглое от загара лицо его побледнело.

Антуанетта! запинаясь, промолвил он. Нетвердой походкой он приб лизился к жене и взял ее за плечи. Это и в самом деле ты... Мне, мне сообщили... Да где же ты была целые сутки?

Тебе же, вероятно, сообщили где. Голос ее звучал устало, безжиз ненно. На счастье или на беду, этот господин спас меня и доставил сюда целую и невредимую.

На счастье или на беду? повторил ее супруг и нахмурился. Губы его скривились. Неприязнь к жене отчетливо читалась в его взгляде. Сняв руки с ее плеч, он обернулся к капитану Бладу. Этот господин? Глаза его сузились. Испанец?

Капитан Блад с улыбкой посмотрел на его хмурое лицо.

Голландец, сэр, солгал он. Впрочем, дальнейшее его повествование не отклонялось от истины. По счастливому стечению обстоятельств, я оказался на борту испанского судна "Эстремадура". Меня подобрали в отк рытом море после кораблекрушения. Получив доступ в капитанскую каюту, где командир корабля держал взаперти вашу супругу, я положил конец его любовным притязаниям. Короче говоря, я убил его. За этим последовал сжатый рассказ о том, как им удалось бежать с испанского судна.

Полковник де Кулевэн выразил свое удивление божбой и проклятьями. По том задумался, стараясь получше уяснить себе все, что ему пришлось услы шать, и снова разразился проклятьями. Капитан Блад приходил к заключе нию, что полковник де Кулевэн грубая, тупая скотина, и женщина, кото рая его покидает, достойна снисхождения. Если полковник де Кулевэн испы тывал какиелибо нежные чувства к жене или благодарность к тому, кто спас ее от позорной участи, он эти чувства держал при себе. Впрочем, он довольно бурно сокрушался по поводу бедствий, постигших город, и капитан Блад уже готов был отдать ему в этом смысле должное, но тут выяснилось, что губернатора беспокоят не столько страдания жителей Бассетерре, сколько те последствия, которые может все случившееся иметь лично для него, когда французское правительство призовет его к ответу.

Бледная, измученная мадам де Кулевэн, красота которой несколько пост радала от плачевного состояния ее прически и туалета, прервала жалобы супруга, напомнив ему о том, чего требовала от него простая учтивость.

Вы еще не поблагодарили этого господина за столь героически оказан ную нам услугу.

Капитан Блад уловил иронию этих слов и понял скрытый в них двойной смысл. На мгновение в его сердце закралось сострадание к этой женщине: он понял, какое отчаяние владело ею, когда она, не задумываясь над судьбой других людей, была готова на все, лишь бы спастись от этого гру бого эгоиста.

Полковник де Кулевэн принес свои запоздалые извинения, после чего ма дам удалилась: она еле держалась на ногах от усталости. Старый негр, стоявший поодаль, бросился к своей госпоже, чтобы предложить ей руку, а появившаяся на пороге встревоженная негритянка поспешила заботливо от вести хозяйку в спальню.

Де Кулевэн проводил жену тяжелым взглядом. Суховатый голос капитана Блада вывел его из задумчивости:

Если вы предложите мне завтрак, я буду считать себя полностью воз награжденным.

А, будь я проклят! выбранился губернатор. Какая рассеянность! Все эти волнения, мосье... Разрушения, произведенные в городе... Похище ние моей жены... Это так ужасно! Вы должны меня понять. Все это выбивает человека из седла. Прошу извинить меня, мосье... К сожалению, я не имею чести знать вашего имени.

Вандермир. Питер Вандермир к вашим услугам.

А вы вполне уверены в том, что это ваше имя? произнес за его спи ной чейто голос пофранцузски, но с резким английским акцентом.

Капитан Блад стремительно обернулся. На пороге соседней комнаты, от куда ранее появился полковник де Кулевэн, он увидел не старого еще чело века в красном мундире, шитом серебром. Капитан Блад узнал пухлую румя ную физиономию своего старого знакомца капитана Макартни, который коман довал гарнизоном на Антигуа, когда несколько месяцев назад Бладу удалось ускользнуть оттуда под самым носом англичан.

Удивление капитана Блада при виде его было мимолетным - он тотчас вспомнил английский фрегат, обогнавший его пинассу, когда они приближа лись к Бассетерре.

Английский офицер злорадно улыбнулся:

Доброе утро, капитан Блад. На этот раз у вас нет под рукой ни ваших пиратов, ни кораблей, ни пушек вам нечем запугать нас.

Столь явная угроза прозвучала в его голосе, столь прозрачен был намек и столь очевидны намерения, что рука капитана Блада инстинктивно потяну лась к левому боку. Англичанин расхохотался.

У вас нет даже шпаги, капитан Блад.

Повидимому, ее отсутствие и окрылило вас настолько, что ваша наг лость одержала победу над вашей трусостью.

Тут вмешался полковник:

Капитан Блад, говорите вы? Капитан Блад! Но не тот же флибустьер? Не...

Вот именно: флибустьер, пират, бунтовщик и беглый каторжник, за го лову которого английское правительство положило награду в тысячу фунтов стерлингов.

В тысячу фунтов! Де Кулевэн с шумом втянул в себя воздух. Взгляд его темных, с красноватыми белками глаз вонзился в спасителя его супру ги. Что такое, что такое? Это правда, сэр?

Капитан Блад пожал плечами.

Разумеется, это правда. Как вы полагаете, разве ктонибудь другой мог бы проделать то, что, как я вам уже докладывал, было проделано се годня ночью.

Полковник де Кулевэн продолжал глядеть на него с возрастающим изумле нием.

И вам удалось выдать себя за голландца на этом испанском корабле?

Да. И этого тоже никто другой, кроме капитана Блада, не сумел бы проделать.

Боже милостивый! воскликнул де Кулевэн.

Надеюсь, вы, невзирая на это, все же угостите меня завтраком, доро гой полковник?

На борту "Ройял Дачес", со зловещей шутливостью произнес Макарт ни, вы получите тот завтрак, какой вам положено.

Премного обязан. Но я еще раньше имел удовольствие воспользоваться гостеприимством полковника де Кулевэна, после того как оказал небольшую услугу его супруге.

Майор Макартни он получил повышение после своей последней встречи с капитаном Бладом улыбнулся.

Что ж, я могу и подождать, пока вы разговеетесь.

А чего именно намерены вы ждать? спросил полковник де Кулевэн.

Возможности исполнить свой долг, который повелевает мне арестовать этого проклятого пирата и отправить его на виселицу.

Полковник де Кулевэн, казалось, был поражен.

Арестовать его? Вы изволите шутить, я полагаю. Вы находитесь здесь на французской земле, сэр. Ваши полномочия не распространяются на фран цузские владения.

Возможно, что и нет. Однако между Францией и Англией существует соглашение, по которому обе стороны обязуются незамедлительно выдавать любого преступника, бежавшего с каторги. И посему, мосье, вы никак не можете отказаться выдать мне капитана Блада.

Выдать его вам? Выдать вам моего гостя? Человека, столь благородно оказавшего мне услугу, которая и привела его под мой кров? Нет, сэр, нет... Об этом не может быть и речи! Так говорил полковник, демонстри руя перед капитаном Бладом некоторые остатки порядочности.

Но Макартни оставался серьезен и невозмутим.

Я понимаю вашу щепетильность. И уважаю ее. Но долг есть долг.

А я плевать хотел на ваш долг, сэр.

Майор заговорил более сухо:

Полковник де Кулевэн, разрешите напомнить вам, что я располагаю коекакими средствами, чтобы подкрепить мое требование, и мой долг зас тавит меня прибегнуть к ним.

Что такое? Полковник де Кулевэн был ошеломлен. Вы угрожаете мне применением оружия здесь, на французской территории?

Если вы будете упорствовать в вашем неуместном донкихотстве, у меня не останется другого выбора, как высадить здесь своих солдат.

Позвольте... Гром и молния! Это же равносильно открытию военных действий! Это может привести к войне между нашими державами!

Но Макартни отрицательно покачал своей круглой головой.

Это, несомненно, приведет только к тому, что полковник де Кулевэн будет отозван со своего поста, ибо на него падет ответственность за этот вынужденный акт. Мне кажется, добавил майор с язвительной улыбкой, - что после вчерашних событий ваше положение и без того стало довольно шатким, мой дорогой полковник.

Де Кулевэн был уже весь в поту. Он тяжело опустился на стул, вытащил носовой платок и утер лоб. В полном расстройстве он обратился к капитану Бладу:

Будь я проклят! Что же мне делать?

Боюсь, сказал капитан Блад, что доводы майора безупречны. Он откровенно подавил зевок. Прошу прощения. Мне не пришлось поспать се годня ночью, я ведь провел ее в открытом море. С этими словами он тоже уселся на стул. Не расстраивайтесь, мой дорогой полковник. Судьба час тенько наказывает тех, кто пытается взять на себя роль провидения.

Но что же мне делать, сэр, что же мне делать?

У капитана Блада был очень сонный вид, казалось, он вотвот задрем лет, но мозг его работал с лихорадочной быстротой. Он уже давно убедился в том, что почти все офицеры колониальной службы делятся на две катего рии: одни, подобно де Кулевэну, попали сюда, промотав на родине все свое состояние, другие, будучи младшими сыновьями в майоратствах, вовсе этого состояния не имели. И капитан Блад решил, как он объяснял это впос ледствии, забросить лот, дабы промерить глубину незаинтересованности Ма картни и бескорыстность его намерений.

Вам, разумеется, придется выдать меня ему, мой дорогой полковник. В награду вы получите от английского правительства тысячу фунтов стерлин гов сорок тысяч реалов.

Оба офицера привскочили от неожиданности, и у обоих почти одновремен но вырвалось недоуменное восклицание.

Капитан Блад пояснил:

Так оно получается по условиям соглашения, на соблюдении которого настаивает майор Макартни. Награда за поимку любого беглого преступника вручается тому, кто передает этого преступника в руки властей. Здесь, на французской территории, таким лицом являетесь вы, мой дорогой полковник. Майор же Макартни в этом случае всего лишь представитель власти, сиречь английского правительства, которому вы меня передадите.

Лицо англичанина вытянулось, оно даже слегка побледнело; рот у него приоткрылся, дыхание участилось. Капитан Блад не напрасно закинул свой лот. Это дало ему возможность прощупать душу Макартни до самого дна, и тот стоял теперь перед ним онемевший, обескураженный: тысяча фунтов стерлингов, которую он уже считал своей, внезапно уплыла у него из рук, но приличие не позволяло ему протестовать.

Однако разъяснение, данное капитаном Бладом, имело и другие пос ледствия. Полковник де Кулевэн тоже был сильно поражен. Перспектива по лучить столь круглую сумму странным образом повлияла на него, почти так же, как на майора Макартни ее воображаемая утрата. И это создавало со вершенно непредвиденные осложнения для наблюдавшего за ними капитана Блада. Впрочем, он тут же вспомнил слова мадам де Кулевэн, утверждавшей, что ее муж азартный игрок, преследуемый кредиторами. Теперь в нем про будился интерес; он старался представить себе, что должно будет произой ти, когда придут в столкновение эти развязанные им злые силы, а в душе его уже затеплилась надежда, что именно тут и откроется ему путь к спа сению, как уже случилось однажды в сходной ситуации.

Что же я могу еще прибавить, мой дорогой полковник? лениво проце дил он сквозь зубы. Обстоятельства оказались сильнее меня. Я понимаю, что проиграл, а раз так, значит, надо платить. Он снова зевнул. - А пока что я был бы вам очень признателен, если бы вы дали мне возможность немного поесть и отдохнуть. Может быть, майор Макартни предоставит мне отсрочку до вечера? А тогда пусть приходит со своими солдатами и забира ет меня.

Макартни отвернулся и нервно зашагал по комнате, поглядывая в раскры тое окно. Все его самодовольство и уверенность в себе как рукой сняло. Плечи его поникли, и даже колени согнулись.

Ладно, сказал он угрюмо и, оборвав свое бессмысленное топтание, повернулся к двери. Я вернусь за вами в шесть часов... На пороге он приостановился. Вы не выкинете со мной какойнибудь подлой штуки, капи тан Блад?

Какую же штуку могу я выкинуть? Капитан Блад меланхолично улыб нулся. У меня нет под рукой ни моих пиратов, ни корабля, ни пушек. Нет даже шпаги, как вы изволили заметить, майор. А единственная штука, кото рую я мог бы еще выкинуть... Он умолк, потом внезапно заговорил совсем другим, деловым тоном: Впрочем, майор Макартни, поскольку вы не можете заработать тысячи фунтов, захватив меня, вы, вероятно, не будете нас только глупы, чтобы отказаться от тысячи фунтов, которую можете полу чить, отпустив меня? Забыв, что вы вообще меня видели.

Макартни побагровел.

Что вы имеете в виду, черт побери?

Не лезьте в бутылку, майор. Обдумайте все хорошенько, у вас есть время до вечера. Тысяча фунтов стерлингов это куча денег. Вы на своей службе у короля Якова не заработаете такой суммы в один день и даже в один год. И вы уже отлично понимаете теперь, что, схватив меня, вы тоже ничего на этом не заработаете.

Макартни закусил губу и испытующе покосился на полковника де Кулевэ на.

Это... это просто неслыханно! возопил он. Вы, что ж, думаете, что меня можно подкупить! Нет, это поистине неслыханно! Если об этом станет известно...

Капитан Блад хмыкнул.

Вот что вас беспокоит? А откуда же это станет известно? Полковник де Кулевэн обязан мне, по меньшей мере, молчанием.

Это вывело полковника де Кулевэна из задумчивости:

О, разумеется, по меньшей мере, по меньшей мере, сэр. Можете быть совершенно спокойны на этот счет.

Макартни переводил взгляд с одного лица на другое. Соблазн был явно слишком велик. Он хрипло выругался.

Я возвращусь в шесть часов, резко сказал он.

Со стражей, майор? Или один? задал коварный вопрос капитан Блад.

Это... там видно будет.

Майор вышел, и они услышали за дверью его тяжелые шаги. Капитан Блад подмигнул полковнику и встал:

Спорю на тысячу фунтов, что он вернется без стражи.

Не могу принять вашего пари, ибо я сам того же мнения.

Вот это очень прискорбно, потому что мне понадобятся деньги, а я не вижу другой возможности их добыть. Может быть, он согласится взять с ме ня расписку?

Пусть этот вопрос вас не беспокоит.

Капитан Блад внимательно вгляделся в грубую, хитрую физиономию пол ковника. Полковник улыбнулся подчеркнуто сердечно. И все же эта улыбка не располагала к себе.

А улыбка все ширилась, она так и сверкала дружелюбием.

Вы можете поесть и отдохнуть со спокойной душой, сэр. Я улажу это дело с майором Макартни, когда он вернется.

Как можете вы его уладить? Вы внесете за меня эти деньги?

Я обязан вам значительно большим, мой дорогой капитан.

Капитан Блад окинул полковника быстрым испытующим взглядом, потом поклонился и в самых высокопарных словах выразил свою благодарность. По добное великодушие было просто невероятным. А в устах проигравшегося в пух и прах, преследуемого кредиторами игрока оно казалось тем более неп равдоподобным; если бы ктонибудь и мог попасться на эту удочку, то уж никак не умудренный жизненным опытом капитан Блад.

Подкрепив свои силы едой, Блад, несмотря на усталость, долго лежал без сна на мягкой постели под пологом, которую приготовил ему негр Абра хам в просторной светлой комнате на втором этаже. Лежал и перебирал в памяти все события этого дня. Ему припомнилась внезапная, едва уловимая перемена, произошедшая в поведении де Кулевэна при сообщении о том, что ему должна достаться награда; припомнилась и слащавая улыбка, игравшая на его губах, когда он вдруг пообещал уладить дело с майором Макартни. Нет, полковник де Кулевэн отнюдь не из тех, кому можно доверять, или же капитан Блад совсем не знает людей. Блад понимал, что его персона предс тавляет довольно солидную ценность, за которую многие готовы будут драться. Английское правительство высоко оценило его голову. Но было также общеизвестно, что испанцы, не ведавшие от него пощады, заплатят в три и даже в четыре раза больше, лишь бы заполучить его живым, чтобы за тем иметь удовольствие зажарить его на костре во славу божию. Быть мо жет, этот низкий человек де Кулевэн внезапно сообразил, что судьба, заб росив на этот остров избавителя его жены, дает ему тем самым возможность исправить свои пошатнувшиеся дела? Если хотя бы половина тех жалоб, что изливались из груди мадам де Кулевэн во время ночного путешествия в пи нассе по морю, соответствовала действительности, не было ни малейшего основания предполагать, что какиелибо соображения щепетильности или чести могут остановить полковника де Кулевэна.

И чем глубже вдумывался капитан Блад в свое положение, тем сильнее росла его тревога. Он чувствовал себя в ловушке. И уже начал даже поду мывать, не подняться ли ему сейчас с постели и, невзирая на огромную ус талость, не попробовать ли пробраться к пристани, разыскать свою пинас су, уже сослужившую ему однажды хорошую службу, и отдаться на милость океана? Но куда можно доплыть в этой утлой посудине? Только до близлежа щих островов, а это все были либо английские, либо французские владения. На английской земле его ждали арест и виселица, да и французская, види мо, не сулила ему добра, если здесь, на этом острове, правитель которого был столь многим ему обязан, его подстерегала гибель. Единственное, что могло бы его спасти, это деньги. Тогда, если в открытом море его под берет какоелибо судно, он, располагая достаточной суммой, может рассчи тывать на то, что шкипер, без лишних расспросов, согласится высадить его на Тортуге. Но денег у него не было. И, кроме крупной жемчужины, укра шавшей его левое ухо и стоившей примерно четыре тысячи реалов, не было и никаких ценностей.

Он готов был проклинать этот злосчастный поход на пирогах, этот набег на ловцов жемчуга, который, окончившись столь плачевно, разлучил его с кораблем и заставил носиться на какомто обломке по воле волн. Однако, поскольку проклятия по адресу былых бед, ни в коей мере не помогают пре дотвратить беды грядущие, капитан Блад решил, что, как говорится, утро вечера мудренее, а посему прежде всего необходимо восстановить свои силы сном.

Он положил себе проснуться в шесть часов, так как к этому времени должен был возвратиться майор Макартни, и благодаря многолетней трени ровке, проснулся, как всегда, минута в минуту. Положение солнца на небе с достаточной точностью оповестило его о том, который час. Он соскочил с постели, разыскал свои башмаки, тщательно начищенные Абрахамом, кафтан, также приведенный им в порядок, и, наконец, парик, который этот добрый негр не преминул причесать. И едва успел он облачиться во все вышепоиме нованные предметы, как в раскрытое окно до него долетел звук голосов. Сперва послышался голос Макартни, а затем полковника Кулевэна, сердеч но приветствовавшего майора:

Прошу вас, сэр, входите, входите.

"Я проснулся как раз вовремя", подумал Блад и решил, что это хоро шее предзнаменование. Он начал осторожно, крадучись, спускаться вниз. Ни на лестнице, ни в коридоре никого не было. Перед дверью, ведущей в сто ловую, он остановился и прислушался. Оттуда доносились приглушенные го лоса. Но собеседники находились гдето слишком далеко повидимому, в следующей комнате. Капитан Блад бесшумно приотворил дверь и шагнул через порог. В столовой, как он и предполагал, тоже никого не было. Дверь в соседнюю комнату была прикрыта неплотно, и оттуда доносился смех майора. Затем Блад услышал голос полковника:

Будьте покойны. Он у меня в руках. Испания, как вы сами сказали, заплатит за него втрое, а может, и вчетверо больше. Значит, он будет рад дать за себя хороший выкуп, ну, скажем... раз в пять больше суммы, наз наченной англичанами. Полковник довольно хмыкнул и прибавил: У меня есть преимущества перед вами, майор: я могу требовать с него выкуп, а вам, английскому офицеру, это никак невозможно. Так что, если все это прикинуть и учесть, то вы, поразмыслив хорошенько, должны быть довольны, что и вам перепадет тысчонка фунтов.

Силы небесные! в праведном гневе, порожденном черной завистью, возопил Макартни. Вот как, значит, вы платите долги! Вот как хотите вы отблагодарить человека, который спас жизнь вашей супруге! Ну, черт побе ри, я счастлив, что вы мне ничем не обязаны.

Может быть, мы не будем отвлекаться от дела? угрюмо произнес пол ковник.

Охотно, охотно. Платите деньги и я избавлю вас от своего при сутствия.

Послышался звон металла, он повторился дважды, словно ктото положил на стол один за другим два мешочка с золотом.

Золото в рулонах, по двадцать двойных луидоров в каждом. Хотите пе ресчитать?

Последовало довольно продолжительное и невнятное бормотание. Потом снова раздался голос полковника:

Теперь подпишите эту расписку, и дело с концом.

Какую расписку?

Сейчас я вам прочту: "Сим свидетельствую и подписью своей удостове ряю, что мною получена от полковника Жерома де Кулевэна денежная сумма в размере тысячи фунтов в виде компенсации за данное мною согласие воздер живаться от каких бы то ни было враждебных действий по отношению к капи тану Бладу как в настоящий момент, так и впредь, до тех пор, пока он ос тается гостем полковника де Кулевэна на острове МариГалант или гделибо еще. Подписано 10 июля 1699 г. собственноручно".

Голос полковника еще не успел замереть, как Макартни взорвался:

Сто чертей и ведьм, полковник! Вы что рехнулись или принимаете меня за сумасшедшего?

А что вам не нравится? Разве я не вполне точно изложил суть дела?

Макартни в бешенстве ударил по столу кулаком.

Да вы же надеваете мне петлю на шею!

Только в том случае, если вы захотите меня надуть. А иначе какая у меня гарантия, что вы, взяв деньги, не пойдете на попятную.

Я даю вам слово, высокомерно заявил вспыльчивый Макартни. Моего слова должно быть для вас достаточно.

Ах, вот оно что! Ваше слово! Француз явно издевался над ним. Ну нет. Вашего слова никак не достаточно.

Вы оскорбляете меня!

Полно! Давайте рассуждать поделовому, майор. Самито вы стали бы заключать на слово сделку с человеком, роль которого в этой сделке бес честна?

Что значит бесчестна, мосье? Что, черт побери, имеете вы в виду?

Вы же соглашаетесь нарушить свой долг и берете за это взятку. Разве это не называется бесчестным поступком?

Силы небесные! Любопытно услышать это из ваших уст, учитывая ваши собственные намерения!

Вы сами на это напросились. К тому же я ведь не разыгрывал из себя оскорбленной невинности. Я был даже излишне откровенен с вами, вплоть до того, что мог показаться вам жуликом. Но у менято ведь нет нужды нару шать закон, как приходится вам, майор.

За этими словами, сказанными примирительным тоном, последовало молча ние.

Затем Макартни произнес:

Тем не менее я эту бумагу не подпишу.

Вы ее подпишете и приложите к ней печать или я не выплачу вам де нег. Чего вы опасаетесь, майор? Даю вам слово...

Вы даете мне слово! Чума и мор! Чем ваше слово надежнее моего?

Обстоятельства делают его надежнее. У меня не может возникнуть ис кушения его нарушить, как у вас. Я на этом ровно ничего не выгадаю.

Капитану Бладу было уже совершенно ясно, что раз майор Макартни до сих пор не влепил французу пощечины за все полученные от него оскорбле ния, значит, он кончит тем, что подпишет бумагу. Только совершенно отча янная нужда в деньгах могла довести англичанина до столь унизительного положения. Поэтому Блад ничуть не был удивлен, услыхав ворчливый ответ Макартни:

Давайте сюда перо. Покончим с этим.

Снова на некоторое время наступила тишина. Потом раздался голос пол ковника:

Теперь приложите печать. Вашего перстня будет достаточно.

Капитан Блад не стал ожидать, как развернутся дальше события. Высокие узкие окна, выходившие в сад, были распахнуты. За окнами быстро надвига лись сумерки. Капитан Блад бесшумно перешагнул через подоконник и исчез среди пышно разросшихся кустов. Гибкие лианы, словно змеи, обвивали стволы деревьев. Капитан Блад вынул нож и срезал одну тонкую плеть у са мого корня.

Но вот на тенистой пальмовой аллее, где уже совсем сгустился мрак, появился капитан Макартни с увесистыми кожаными мешочками в каждой руке; тихонько напевая чтото себе под нос, он сделал несколько шагов, спотк нулся на какуюто, как показалось ему, веревку, протянутую поперек ал леи, и, громко выругавшись, растянулся на земле плашмя.

Оглушенный падением, он еще не успел прийти в себя, как на спину ему навалилась какаято тяжесть, и чейто приятный, мягкий голос прошептал у него над ухом поанглийски, но с заметным ирландским акцентом:

У меня нет здесь моих пиратов, майор, нет корабля, нет пушек и, как вы изволили заметить, нет даже шпаги. Но руки у меня есть и голова тоже, и этого вполне достаточно, чтобы справиться с таким презренным негодяем, как вы.

Вас вздернут за это на виселицу, капитан Блад, богом клянусь! - прорычал полузадушенный Макартни.

Он яростно извивался, пытаясь вырваться из сжимавших его тисков. В этом положении шпага не могла сослужить ему службы, и он старался доб раться до кармана, где лежал пистолет, но тем самым только выдал свои намерения капитану Бладу, который тотчас и завладел его пистолетом.

Лежите тихо, сказал капитан Блад, или я продырявлю вам череп.

Подлый Иуда! Вор! Пират! Такто ты держишь свое слово?

Я тебе не давал никакого слова, грязный мошенник. Ты заключил сдел ку с этим французом, а не со мной. Он подкупил тебя, чтобы ты изменил своему долгу. Я в этой сделке не участвовал.

Ты лжешь, пес! Вы оба отпетые негодяи, клянусь преисподней, и рабо таете на пару.

Вот это уже незаслуженное оскорбление, и крайне нелепое притом, - сказал капитан Блад.

Макартни снова разразился бранью.

Вы слишком много говорите, сказал капитан Блад и с большим знани ем дела легонько стукнул его два раза рукояткой пистолета по голове.

Майор обмяк, голова его свесилась набок; казалось, он внезапно задре мал.

Капитан Блад поднялся на ноги и вгляделся в окружающий его мрак. Вок руг все было тихо. Он нагнулся, подобрал кожаные мешочки, оброненные Ма картни во время падения, связал их вместе своим шарфом и повесил себе на шею. Затем приподнял бесчувственного майора, взвалил его на спину и, слегка пошатываясь под этой двойной ношей, зашагал по аллее и вышел за ворота.

Ночь была теплая, душная. Макартни весил немало. Капитан Блад изрядно вспотел. Но он продолжал упорно шагать вперед и поравнялся с кладбищенс кой оградой как раз в ту минуту, когда начала всходить луна. Взгромоздив свою ношу на стену, он перебросил ее за ограду, а потом перелез сам. Под прикрытием ограды он при свете луны проворно связал майору руки и ноги его собственным кушаком. Вместо кляпа он использовал несколько локонов его же парика и закрепил этот неаппетитный кляп шарфом майора, позабо тившись оставить свободными ноздри.

Он уже заканчивал эту операцию, когда Макартни открыл глаза и свирепо уставился на него.

Да, да, это я ваш старый друг, капитан Блад. Я стараюсь устроить вас поудобнее на ночь. Утром, когда вас здесь обнаружат, вы будете иметь возможность преподнести вашим освободителям любую ложь, которая спасет вас от необходимости объяснить то, что ничем объяснить невозможно. Доб рой ночи и приятных сновидений, дорогой майор.

Он перепрыгнул через ограду и быстро зашагал по дороге к морю.

На пристани бездельничали английские моряки с "Ройял Дачес", доста вившие майора в шлюпке на берег и дожидавшиеся теперь его возвращения. Несколько местных жителей помогали разгружать рыбачий баркас, вернувший ся с уловом. Никто не обратил ни малейшего внимания на капитана Блада, который направился к концу мола, где он утром пришвартовал свою пинассу. В ларе, куда он опустил мешочки с золотом, еще оставалось немного пищи, захваченной им прошлой ночью с "Эстремадуры". Пополнять этот запас он не рискнул. Только наполнил два небольших бочонка водой из колодца.

Затем он прыгнул в пинассу, отшвартовался и сел на весла. Ему предс тояло провести еще одну ночь в открытом море. Впрочем, как и в прошлую ночь, на море был штиль, а налетавший порой легкий бриз благоприятство вал его пути на Гваделупу, которую он избрал своей целью.

Выйдя из бухты, он поставил парус и взял курс на север вдоль берега, где невысокие утесы отбрасывали иссинячерные тени на серебрившуюся под луной морскую зыбь. Пинасса мягко рассекала это жидкое мерцающее сереб ро, и вскоре остров остался позади. Впереди было открытое море и десяти мильный переход.

Неподалеку от ГрандТерр, самого восточного из двух главных островов Гваделупы, капитан Блад решил переждать до рассвета. Когда занялась заря и ветер посвежел, он миновал СентЭнн, где не встретил ни одного судна, обогнул остров, поплыл на северовосток и часа через два приблизился к Порт дю Меуль.

В гавани стояло с полдюжины кораблей, и капитан Блад долго и внима тельно к ним приглядывался, пока его внимание не привлекла к себе черная бригантина, пузатая, как фламандский олдермен, что наглядно выдавало ее национальность. Капитан Блад подогнал пинассу к борту бригантины и уве ренно поднялся на палубу.

Мне нужно как можно быстрее добраться до Северного побережья Фран цузской Эспаньолы, обратился он к суровому шкиперу. Я хорошо заплачу вам, если вы доставите меня туда.

Голландец окинул его не слишком приветливым взгляд ом.

Если вы так спешите, поищите себе другой корабль. Я иду в Кюрасао.

Я ведь сказал, что хорошо вам заплачу. Сорок тысяч реалов должны компенсировать вам эту задержку.

Сорок тысяч? Голландец поглядел на него с удивлением. Эта сумма превышала все, что он надеялся заработать за целый рейс. Кто вы такой, сэр?

Какое это имеет значение? Я тот, кто готов заплатить сорок тысяч.

Шкипер бригантины покосился на него, прищурив свои маленькие голубые глазки.

Платить будете вперед?

Половину вперед. Остальное я должен получить там, куда направляюсь. Но вы можете задержать меня на борту до тех пор, пока я не выплачу вам всех денег.

Боясь, как бы голландец его не надул, Блад решил не говорить ему, что у него все деньги при себе.

Ну что ж, сегодня ночью можно и отвалить, с расстановкой произнес шкипер.

Блад тотчас вручил ему один из своих мешочков. Второй он спрятал на дне бочки с водой в ларе пинассы, и там он и пролежал до тех пор, пока четырьмя днями позже бригантина не вошла в пролив между Эспаньолой и Тортугой.

Тут капитан Блад заявил, что теперь он намерен сойти на берег, упла тил шкиперу бригантины остальные деньги и спустился в свою пинассу. Ког да шкипер увидел, что пинасса взяла курс не на Эспаньолу, а на север, в сторону Тортуги, этого оплота пиратства, подозрения, шевельнувшиеся в его душе, полностью подтвердились. Впрочем, с виду он остался все так же невозмутим. Он был единственным, кто, кроме самого Блада, оказался не внакладе в результате сделки, заключенной на острове МариГалант.

Так капитан Блад возвратился наконец на Тортугу, к своему пиратскому воинству, которое уже оплакивало его гибель.

А месяцем позже вместе со всей флотилией, состоявшей из пяти больших кораблей, он снова направился в Бассетерре, чтобы повидаться с полковни ком де Кулевэном, с которым, как он полагал, у него были коекакие сче ты.

Его появление в гавани во главе такой мощной флотилии взволновало не только население, но и гарнизон. Однако он явился слишком поздно. Пол ковника де Кулевэна его визит уже не мог взволновать, ибо полковник был посажен под арест и отправлен во Францию.

Эти сведения капитан Блад получил от нового военного коменданта ост рова МариГалант, полковника Сансэра, который принял капитана Блада со всеми почестями, подобающими флибустьеру, поставившему на рейде пять хо рошо вооруженных кораблей.

Капитан Блад разочарованно вздохнул, услыхав эту новость.

Как жаль! А мне надо было сказать ему несколько слов. Уплатить не большой должок.

Небольшой должок в сорок тысяч реалов, как я догадываюсь, сказал француз.

О, вы неплохо осведомлены, черт побери!

Когда главнокомандующий французскими вооруженными силами в Америке прибыл сюда, чтобы выяснить обстоятельства нападения испанцев на Ма риГалант, он обнаружил, что полковник де Кулевэн ограбил французскую колониальную казну на эту сумму. Доказательством послужила расписка, найденная в делах мосье де Кулевэна.

Так вот где он взял эти деньги!

Да, как видите. Лицо коменданта было серьезно. Грабеж тяжкое преступление и позорное деяние, капитан Блад.

Мне это известно. Я немало занимался этим и сам.

И, конечно, нет никакого сомнения, что его вздернут на виселицу, этого беднягу мосье де Кувэна.

Капитан Блад кивнул.

Ни малейшего сомнения, разумеется. Но мы побережем наши слезы, до рогой полковник, чтобы пролить их над чьимлибо более достойным прахом.