- Чтобы у меня этого больше не было:
никаких "на память"! Понятно?
Ну, Фукс раскаялся, обещал вести себя
осмотрительнее. Синяк у него рассосался, и
мы отправились вверх по Нилу.
Идем. Вот тут уж ничего не скажешь: Африка
в лучшем виде. Куда ни посмотришь - лотосы,
папирусы, по берегам гуляют робкие антилопы,
порой попадаются даже львы. В воде фыркают
бегемоты, тут же ленивые черепахи греются
на солнце. Как в зоопарке.
Лом и Фукс, как маленькие дети,
развлекаются, дразнят палками крокодилов, а
я сохраняю полную серьезность, веду судно,
лавирую, высматриваю подходящую деревушку
на берегу.
Этот рейс по Нилу я, молодой человек, как
вы понимаете, предпринял не из праздного
любопытства. Первоначально план моего
похода был таков: Атлантика, Панама, Тихий
океан...
Из-за селедок пришлось нарушить этот план,
уклониться несколько в сторону, и теперь
впереди у нас лежал трудный переход по
Индийскому океану.
А там, в океане, знаете, ни магазинов, ни
ларьков нет; подберутся запасы, и клади зубы
на полку... И вот, как человек
предусмотрительный, я решил перед этим
трудным рейсом получше и подешевле
снабдить экспедицию. Да-с.
Наконец вижу небольшое селение. Так, вроде
чистенько и народ приветливый. Подошел к
берегу, причалил и со всем экипажем
отправился на базар.
Местное население встретило нас
прекрасно. И цены на рынке оказались не
слишком высокие, так что мы снабдились
наилучшим образом: приобрели пару соленых
слоновьих хоботов, ящик страусовых яиц,
финики, саго, корицу, гвоздику и прочие
пряности. Погрузили все это на яхту, я
поднял отходной флаг, собираюсь в путь, но
тут Лом докладывает рапортом, что Фукс
опять пропал. Подождали - нет Фукса.
Ну, я было хотел без него уходить, но потом
поразмыслил и пожалел. Парень он ничего!
Жуликоват, правда, но зато старательный и
добрый. А тут, в Египте, народ доверчивый,
соблазны на каждом шагу, последить за
парнем некому. Ну и свихнется, пропадет,
кончит каторгой... Словом, пошел я его
выручать. Иду, вдруг вижу - на краю деревни
толпа, откуда доносятся смех и вопли. Я
заинтересовался, кликнул Лома, прибавил
шагу, подбегаю и вижу: Фукс мой в печальном
положении. Свернулся комочком, зарыл голову
в песок, прикрылся шляпой. А над ним,
понимаете, страус. Щиплет его за мягкие
места и лупит ногами, как футбольный мяч.
Кругом беспристрастные зрители смотрят,
аплодируют, точно в цирке, поощряют эту
птицу, хохочут, кричат...
Ну, я, знаете, прикрикнул на страуса. Он
испугался, сел тут же и тоже - голову в песок.
Так и сидят рядом.
Тогда я взял Фукса за шиворот, поднял,
встряхнул, поставил на ноги и допросил с
пристрастием о причине столь странного
положения. И что же оказалось? Не
подействовало мое внушение: опять согрешил
малый. Видит - гуляет страус на свободе, ну, и,
знаете, не стерпел: подкрался сзади, дернул
у него перо из хвоста "на память"... А
страус - даром что робкая птица, но тут
вспылил.
Фукс мне и перо показал. Я хотел было
вернуть его страусу, но, знаете, не стал
задерживаться, а главное, думаю: во-первых у
страуса новое отрастет, а во-вторых, страус
сам с ним рассчитался - вырвал здоровый клок
из штанов, так что квиты.
Ну, обсудили этот случай, посмеялись,
конечно, распрощались с местным населением,
вернулись на судно, подняли паруса и пошли
назад, вниз по Нилу. Спустились
спокойненько, не спеша, вышли к морю и вдоль
бережка пошли на восток. Оттуда наш путь
лежал в Красное море, через Суэцкий канал.
В канал вошли утром. Там вообще-то лоцманы
корабли проводят. Но я человек бывалый.
Суэцким каналом ходить мне не впервой, я там
каждый камушек знаю. Ну, и решил зря не
тратиться - пошел без лоцмана. Идем. Фукс на
носу "впередсмотрящим", я в руле, а Лом
подвахтенным: готовит на камбузе завтрак.
Он был мастером кулинарного дела; другой
раз такого настряпает, что сыт по горло, а
все равно сядешь, отведаешь. Вот и в этот раз.
С утра, знаете. Лом подвязал фартук, засучил
рукава, затопил камбуз... Я заглянул к нему -
куда там: здесь и без того жара, а у него
прямо кузница на полном ходу, ад кромешный.
Огонь так и пышет, в кастрюлях кипит, жаркое
румянится, а главное - аромат. Подливочки,
соуса - это у него был коронный номер. И
такой запах пошел над Суэцким каналом, что
со всех сторон собрались звери - не закусить,
так хоть понюхать. Стоят по берегам, смотрят
на нас, облизываются. И, знаете, здорово
получается! Мы два дела делаем зараз: во-первых,
идем своим направлением, а во-вторых, в
непосредственной близости изучаем местную
фауну. А фауна там богатейшая! Из Аравии
пожаловали тигры, кабаны, приползли вараны,
а с африканского берега - львы, слоны,
носороги. Жираф тоже пришел из пустыни,
пронюхал и любуется нашим суденышком. Не
знаю уж, какие там возникли у него мысли, но
только, судя по всему, он принял нашу яхту за
плавучую закусочную. Свесил шею, как
подъемный кран, идет за нами по берегу,
слюнки пускает.
А тут Лом как раз закончил стряпню, накрыл
стол на три персоны. Все как полагается -
тарелочки, вилочки, чистую скатерть
постелил и выходит из камбуза с миской в
руках. И представьте: жвачное
заинтересовалось, лезет мордой прямо в
миску; Лом на него кричит, ругается, а жираф -
животное невоспитанное, убеждения на него
не действуют, тянется к миске как ни в чем не
бывало, зубы оскалил и уже облизывается. И
сделать ничего нельзя: свернуть некуда,
канал узкий, по берегу не пойдешь. Применить
физические меры воздействия - это руль
нужно бросить, а тут место очень
ответственное: рискованно. Фукс - тот
увлекся изучением фауны, не видит и не
слышит ничего, а у Лома руки заняты... Тут
одно спасение - ретирада.
- Отступайте, Лом! - приказал я.
- Есть отступать! - ответил Лом и давай
пятиться задом в каюту по трапу.
А у жирафа знаете какая шея! А тут он ее еще
вытянул и тоже за Ломом в каюту. Лом забился
в самый конец, и жираф не отстает. И вот
слышу. Лом рапортует:
- Дошел до места!
Ну, я понял - дело дрянь, так и без завтрака
останешься. Рискнул все-таки: бросил на
минуточку руль, захлопнул дверь, прищемил
жирафу шею. И подействовало, знаете, лучше
всяких внушений: жираф уперся всеми
четырьмя ногами, выдернул шею из кубрика,
выпрямился во весь рост. Но, видимо,
обиделось животное: оглянулось кругом,
заржало и слопало флюгер.
Ну, это ущерб небольшой: флюгера у меня
были запасные, а завтрак-то все-таки спасли,
как ни говорите. И жирафу, если разобраться,
не так уж обидно. Конечно, мы его, так
сказать, в шею вытолкали, как непрошеного
гостя, но все-таки не голодным ушел. Они там
привыкли в пустыне - камни и те с голодухи
гложут, так что флюгер для него тоже, знаете,
не так себе, а в некотором роде деликатес.
Да. Обсудили и этот поучительный случай,
позавтракали с отменным аппетитом и пошли
дальше.
К ночи прошли Суэц, тут заштилели и
простояли около двух суток. Да оно, знаете, и
кстати. Отдохнули, поправили паруса,
рангоут, обтянули такелаж, генеральную
уборочку произвели, и утром потянул ветерок.
Мы подняли паруса и вышли в Красное море.
Сначала спокойно шли правым бакштагом, а
потом ветерок стал крепчать, и нас здорово
потрепало. Налетел самум из Сахары. Жарко,
как в бане, духота страшная, зыбь, и Фукс,
знаете, не выдержал, укачался. Он сначала
крепился, не показывал виду, потом сразу как-то
сдал. Даже до койки не дополз, улегся тут же
на палубе, на ящике с провизией, стонет,
обмахивается страусовым пером. Жалко парня,
однако ничем не поможешь. Морская болезнь -
безопасный, но неизлечимый недуг.
А в остальном все в порядке. Этот самум
даже на руку нам: гонит "Беду" полным
ходом. Идем хорошо. Так и меряем милю за
милей. Я посмотрел, проложил курс, оставил
Лома в руле, а сам пошел вздремнуть в каюту.
При моей комплекции в этих широтах лучше
нести ночную вахту, а Лом, он и днем постоит,
не растает. Да.
Ну, а к ночи жара несколько спала, мой
старший помощник Лом отправился спать в
каюту, а я встал в руль, веду судно.
Ночь в тех местах красива до
чрезвычайности: вверху луна качается, как
фонарь на цепочке; море горит голубым,
таинственным светом. Как в сказке. Постоишь
часок-другой, и полезет в голову всякая
чертовщина: разные там ковры-самолеты,
драконы, привидения. Я это размечтался,
вдруг слышу - Фукс невнятно бормочет что-то.
Прислушался... Ого, тут, похоже, не морской
болезнью, тут тропической лихорадкой
пахнет! Слышу - бредит бедняга, шепчет:
- Христофор Бонифатьевич, крокодил... Еще
крокодил...
Ну, я закрепил руль, спустился в каюту,
отпер аптечку, достал порцию хины, выхожу, а
Фукс не унимается:
- Двадцать семь крокодилов, двадцать
восемь крокодилов, тридцать крокодилов...
- Полно, Фукс, будет вам крокодилов считать!
Сглотнитека лучше, - говорю я.
И только шагнул, мне под ногу подвернулась
какая-то гадина. Я попятился, поскользнулся,
упал, хину рассыпал. Тут кто-то меня за палец
- цап! Ну, знаете, тут и я испугался, закричал.
На крик выскочил Лом и только ступил на
палубу - слышу: тоже кричит.
А Фукс, как часы, считает:
- Сорок пять крокодилов... Пятьдесят
крокодилов...
Тут есть от чего прийти в панику. Но я взял
себя в руки, вскочил, чиркнул спичкой - и,
поверите ли, вижу: действительно, полна
палуба крокодилов. Крокодильчики мелкие,
новорожденные и безопасные по существу, но
все-таки, знаете, неприятные животные. С
ними я уже не стал церемониться, взял швабру
и давай прямо за борт, в родную стихию.
А когда палуба несколько очистилась, я
поинтересовался, откуда же это нашествие. И
вижу - лезут из щели, из ящика. Ну, тогда я все
понял: нам в той деревне по ошибке или с
умыслом вместо страусовых яиц отгрузили
крокодильи. А тут жара, да еще Фукс сверху
улегся, высидел, вот они и полезли.
Установив причину чрезвычайного
происшествия, я без труда избавился и от его
последствий. Не стал даже ящик
распаковывать. Провел просто доску от той
щели за борт - вроде мостика, и они полным
ходом, как по конвейеру, один за одним так и
лезли до самого Адена. А после уж, в Адене,
вскрыли ящик, глядим - одни скорлупки
остались... Да-с.
Устранив крокодилов и водворив порядок на
судне, я несколько успокоился. Но ненадолго:
судьба готовила мне новые испытания.
Мы шли вдоль берегов Эритреи. Лом спал в
каюте. Фукс - на палубе. Ураган стих, все
предвещало спокойствие. Вдруг перед самым
рассветом слышу где-то в море раздирающий
душу крик.
- Все наверх! Человек за бортом! - крикнул я.
- Руль на борт, поворот оверштаг!
Экипаж мгновенно принимает необходимые
меры: полетели в море спасательные средства
- круги, шары, концы... и вот поднимают на борт
потерпевшего.
Гляжу - унтер-офицер в мокром виде.
Внешностью не блещет, однако отряхнулся,
прокашлялся и взял под козырек:
- Сержант итальянской армии Джулико
Бандитто к вашим услугам.
- Да какие уж тут услуги! - говорю я. -
Скажите, дорогой мой, спасибо, что так
обошлось, да расскажите, как вы сюда попали
и что мне с вами делать?
- Прогуливаясь в нетрезвом виде, сдут
ветром в море. Прошу вас, капитан, высадить
меня в любом месте на итальянском берегу.
- Италия везде, - перебил сержант. - И здесь,
- показывает направо, - Италия, и здесь, -
показывает налево, - Италия... Весь мир -
Италия!
Ну, я спорить не стал. Думаю: "Хмель-то у
него еще не прошел, так чего с пьяным
разговаривать?"
Опять же пришлось принять во внимание, что
в те годы такие вот молодчики в Италии взяли
верх над народом и весь мир собирались к
рукам прибрать. И невдомек было этим
жуликам и бандитам, что их главный бандит до
того высоко сапоги занесет, что так, вверх
сапогами, его и повесят...
Ну, а тогда ходил он еще вверх головой и
чужую землю топтал. Да-с.
В общем, я возражать не стал. Думаю: "Разделаюсь
поскорее с таким гостем, и то хорошо".
- Ладно, - говорю, - Италия так Италия. Куда
вас поточнее-то? Сюда или туда?
- А вон, - говорит, - туда, к тем скалам, прошу
вас.
Ну, я, ничего не подозревая, причаливаю к
скалистому берегу, подаю сходню. Тут мой
сержант опять берет под козырек:
- Благодарю вас, господин капитан. А теперь
потрудитесь сойти с судна.
- Полноте, батенька, некогда мне, да и не к
чему. Идите уж...
- Ах так? - говорит он, достает свисток, и
вдруг, понимаете, из-за скал налетает рота
головорезов. Щелк-щелк! - и, гляжу, весь мой
экипаж в наручниках, и я в том числе.
Подхватили нас под микитки и повели по
сильно пересеченной местности. Кругом
скалы, горы, бесплодная почва... Ну, привели в
лагерь, доложили. Мы стоим, ждем.
Наконец выходит полковник с тарелкой в
руках; стоит, уплетает макароны.
- Ага, - говорит, - вторглись на итальянскую
территорию. Все ясно: судно конфисковать,
людей поставить на полевые работы, о
дальнейшем запросить Рим.
Ну, и погнали нас на работу. За день мы
намучились, проголодались. Хорошо еще. Фукс
запустил руку в торбу к мулу, извлек горсть
овса – только и поели.
А к ночи приходит сержант Джулико. Пожалел
все-таки, отблагодарил за спасение: принес
тарелку макарон из своего пайка.
Неприятно принимать такие подачки, но
голод, как говорится, не тетка. Я разделил
макароны по-братски, отведал. Лом - тот
отсутствием аппетита никогда не страдал -
набросился, а Фукс, смотрю, чванится:
понюхал и нос воротит.
- Разве это макароны? - говорит он. - Это же
скверная подделка. Ай, господин сержант, у
вас здесь такой благодатный климат, а вы
всякую дрянь едите и кукурузу сеете! Да
здесь можно такую макаронную плантацию
развести, что на всю Италию хватит! Вы
доложите полковнику: я, если угодно, сделаю
опытную посадочку. У меня и рассада есть - на
судне осталась.
Я глаза вытаращил: до чего же врет парень!
А Джулико этот уши развесил и действительно
побежал докладывать. И что бы вы думали:
отдали нас в распоряжение Фукса, отвели ему
участок, принесли с "Беды" макароны,
кругом поставили караул. Сам полковник
пришел.
- Сажайте, - говорит, - но смотрите: обманете
- шкуру спущу!
Я вижу - этот действительно спустит, ну и
решил предостеречь Фукса.
- Бросьте вы это дело, - шепчу я, - ведь
ничего не выйдет, кроме неприятностей...
А он только рукой махнул:
- Будьте покойны, Христофор Бонифатьевич.
Только тихо!
И вот, понимаете, раскопали мы не торопясь
грядки. Фукс на виду у всех наломал макароны,
посадил, поливает.
И представьте, через три дня взошли!
Сперва этакие, знаете ли, зеленые росточки,
потом листочки...
Фукс ходит, окучивает, рассказывает
итальянцам:
- Это вам не какая-нибудь дешевая подделка,
это натуральный продукт! Вот вырастут
повыше, станут в рост человека, тогда вы их
косите, листья обламываете на корм скоту, а
стебли бросаете прямо в кастрюлю, варите - и
получаете превосходное кушанье.
И поверили итальянцы. Да и я, признаться,
поверил. Убедительно. Растут ведь. Факт! И
вот этот полковник спрашивает:
- Нельзя ли засеять все поле?
- Нет, почему же, можно, пожалуйста, -
говорит Фукс, - только семенного материала
маловато. А если ваши сеять, их надо спиртом
поливать, иначе не взойдут.
- Ну что ж, мои молодцы польют, - говорит
полковник и распорядился.
На другой день выкатили цистерну спирта,
высыпали все макароны, что были, соорудили
цепы, обмолотили, засеяли и по
отвечает Фукс. - У меня горсточка овса
осталась в кармане, а с овсом не то что
макароны - окурки и те взойдут.
Вот оно как. В общем, благополучно
ускользнули. Ну, а на другой день я обогнул
мыс Гвардафуй и пошел прямо на юг.