Е. Князев МЕНЯ НАЗЫВАЮТ СУПЕРКАРГО: 8

В СТРАНУ МАХАТМА ГАНДИ

Индия! Какое сердце не забьется, услышав это название! Какой мальчишка не читал сказок Киплинга и рассказов Житкова, не увлекался, чудесными фильмами этой страны, не следил с сочувствием за сообщениями о жизни дружественного нам народа! Для меня Индия всегда была страной чудесных тайн, олицетворением детской мечты, предметом давнего стремления. И вот мы идем туда. Плавно покачивается на волнах Андаманского моря наше загруженное судно. Бежит вдоль бортов лазурная волна. Настроение у меня отличное. Работа сделана, все в порядке, впереди - новые земли. Вот только о доме теперь все чаще и чаще мои мысли. Но ничего, я настроил себя на длинный рейс. А вот те ребята, которые идут не в первый рейс, как я, а во второй и даже в третий подряд, настроены не очень весело. Токарь Александр Королев жалуется, что за восемь лет плавания ни разу не брал отпуска летом. Рейс наш продолжится почти пять месяцев. Три рейса - год и три месяца. Значит, надо лучше организовать работу подменных экипажей. По молодости еще не знаю, как это решается в пароходстве, но думаю, что руководители-то должны учитывать настроение экипажа.

Выхожу на палубу, стою у фальшборта. Рядом с судном несутся наперегонки дельфины. Выскакивают из воды, улыбаются и даже, как мне показалось, подмигивают мне. Им тоже весело здесь! В это время слышу позади себя голос старшего моториста Павла Никонова:

- Добро вам на палубе: знай, любуйся морем!

Никонов драит палубу. Только что третий механик начал прессовать танки для улучшения остойчивости и выплеснул немного топлива на палубу. Моториста послали вытирать. Удивляюсь, почему старшего - на такую работу.

- Ничего ты не понимаешь, - усмехается моторист. - Это для нас привилегия - выйти на палубу. Сейчас там, - он указал в сторону машины, - под пятьдесят градусов. Соображаешь?

Да, вот она, работа. А я-то засмотрелся на дельфинов! Кстати, и на палубе тоже, ох как нелегко, зря завидует Никонов. И сам я только-только начал приходить в себя после сумасшедшей гонки в порту.

Из радиорубки выходит на мостик начальник рации. Он любитель "потравить" и знает, что всегда на него смотрят с ожиданием и надеждой моряки: а вдруг Мышелов несет тебе весточку из дома? Такого надо уважать!

- Замучил меня Володька радиограммами, - сообщает он как бы нехотя, мимоходом.

Володька - это Володя Романюк, третий помощник. Все пишет своей Наташке. Каждый день несет по одной, так и получку просадит на связь... Помолчав, Дорофей говорит:

- Сразу, как выйдем из Индии, попробуем позвонить домой по телефону...

- По телефону? - изумляюсь я.

Мышелов доволен эффектом.

- А то по чему же. Ясное дело - по телефону. Спутники для чего? Свяжемся с Москвой, Москва - с Владивостоком, подойдет твоя дорогая, и будешь говорить, как через стенку.

Вот это да! Теперь есть о чем помечтать! Подумать только: из Индийского океана я буду говорить с Ленухой, с родителями, с Надюшей и Томкой...

Но это все будет. А пока надо заниматься делом. Расправившись с документами, берусь за английский.

Вечером ко мне в каюту набивается молодежь. На повестке дня деликатный вопрос... Пусть уж нас простят, но в молодости не обойдешься без разговоров и дум об этом вопросе. Тем более что в рейсе мы уже почти два месяца. Поневоле мысли обращаются к прекрасному полу. Обсуждали сей вопрос долго и пришли к единому мнению: трудно без жен. Что делать? Да ничего. Просто знать, что это - одна из главных трудностей, которые переживает моряк.

На горизонте появляется тонкая голубоватая полоска земли. Все ясней и ясней очертания берега, начинают вырисовываться трубы, дома. Навстречу идут два военных судна: сторожевик и вертолетоносец. Затем появляется флотилия лодок, утлых посудин, изготовленных из двух-трех пальмовых стволов. Вода свободно ходит между ними, гребут индусы кто веслом, а кто обломком доски. Посредине дырявый парус из мешковины, однако они им управляются с ловкостью яхтсменов. В каждой лодке сидят дети пяти-шести лет. Когда лодка приближается к судну, они словно по команде вскакивают, тянут к нам руки, просят чего-то. Но судно идет пока быстро, и лодки остаются позади. Мы входим в одну из трех гаваней Мадраса, отделенную от моря большим молом. Над гаванью летают с карканьем вороны, пахнет гнилью и отбросами. На причале ржавые краны. В тени складов лежат человек сорок индусов в белых штанах и рубашках. Мне стало смешно: неужели это им предстоит грузить все сто тонн табака?

Капитан пожимает плечами, что означает: очевидно, да.

Погрузку нашего судна производила торговая фирма "Мадан и сын". Сто тонн грузили всю ночь. В шесть утра меня подняли чекеры с жалобой, что никак невозможно закрыть и опечатать контейнеры. Я взял небольшую кувалду и, выйди на палубу, за четверть часа закончил дело. Через час мы отходили от причала.

Шли вдоль восточного побережья Индии в порт Кочин, тот самый, где четыре сотни лет назад впервые высадился Васко да Гама со своими воинами. Местное население встретило португальцев гостеприимно. В "благодарность" за это колонизаторы пришли в Кочин еще раз и сожгли его дотла. Я взглянул на карту - ох и далеко же мы забрались! Тут уже и Африка рядом! Настроение у меня, естественно, приподнятое. Еще бы: проходим рядом со знаменитым островом Шри-Ланка. А ведь совсем недавно мне казалось, что эти места невообразимо далеко! И вообще по мере плавания ощущаю одну разочаровывающую мысль: оказывается, ничего особенно далекого не осталось на нашем шарике... Это печально, так бывает, когда посетишь дом своего детства и вдруг обнаружишь, что комнаты малы, а бабушкин сундучище - всего-навсего не большой пузатый ящик с ободранной обивкой. Что ж ты так не велика, родная моя планета! Ведь Колумбу и Васко да Гаме ты казалась необъятной! Прошли века, взлетели в небо космические корабли, побежали по морям быстроходные суда - и все приблизилось, уменьшилось, стало таким беззащитным!

Но все же, как ты прекрасна, Земля, и как заманчивы неведомые дали! Смотрю на желтую полоску берега, утыканную пальмами, на стаи касаток, сопровождающие нас, душа моя бурлит от радости, что я - часть этого мира. Но почему-то на лицах других не замечаю ничего. Неужели люди привыкли? Или притворяются? Или, как Володя Романюк, мечтают только, как бы добраться до портофлота? Нет, как хотите, я убежден, что тот, кто мог и не бывал здесь, не увидел этого моря и пальм, не почувствовал запаха магнолий и пряностей, - много потерял.

Подходим к Кочину, райскому местечку, как его называют теперь. Здесь неподалеку есть большая коса, соединяющая южный берег Индостана со Шри-Ланкой, ее зовут Адамов Мост. Есть и Адамовы Пики. И вообще богословы спорят, здесь ли в долине Евфрата уготовил библейский бог местечко для сотворенных им Адама и Евы. В общем, райское местечко, однако, до хорошей жизни здесь еще не близкий путь. Хотя правительство Индии предпринимает много усилий для улучшения жизненного уровня народа, развития промышленности и сельского хозяйства, последствия английского колониализма все еще сказываются, и живут индусы трудно. Говорят, года три назад в штат Керала, а именно в порт Кочин, понаехало множество вольношатающихся по свету хиппи из Европы и Америки, пожелавших обосноваться здесь. Но, поскольку труд для такого сорта людей "противопоказан", а на дармовщину здесь не проживешь, хиппи разъехались, очистив город.

Мы входим в гавань ранним утром. Вдоль берега теснятся дома в строго европейском стиле, католические храмы; все утопает в зелени деревьев. Едва судно пришвартовалось к причалу, на борт стали приходить гости. Приходят целыми семьями. Мамы и дочки украшены кольцами, серьгами, мальчишки, как и папы, в белых шортах и рубашках. Девушки и женщины в ярких цветных сари, охватывающих их стройные фигуры. В длинные и густые черные волосы вплетены красные розы. Красавицы, да и только! К тому же надушены духами и розовым маслом: сегодня воскресенье, все приходят к нам, как на праздник.

Ну, а для меня снова наступает время суперкарго, короче говоря - бешеная гонка и нервотрепка. Мне кажется, что грузчики словно сговорились делать все наоборот. Я говорю: грузите фитинги на просвет трюма - они их толкают под палубу, под забой. В контейнер прошу ставить по 25 ящиков, пересчитываю: их всего двадцать. Матросов, естественно, у меня забрал старпом - надо кончать с покраской надстройки. Мастер на меня уже покрикивает, а я хоть разорвись. Подсунули неисправный контейнер, причем загрузили его мгновенно. Стали закрывать - не получается. Пришлось поднимать уже уложенные по-походному стрелы, стропить и поднимать проклятый ящик. Но и это не помогло. Стивидоры говорят: был исправный, а не закрывается, потому что судно имеет крен, я им доказываю с пеной у рта. Приходит мастер и начинает доказывать мне обратное. В конце концов, вызвали агента, мужчину, собранного и делового. Он тут же распорядился дать другой контейнер. Индусы мгновенно исполнили его приказание. Он извинился передо мной, капитаном и ушел. Вот что значит деловитость.

Вечером первый помощник разрешил мне прогуляться с парнями, с условием, что я зайду на одно из русских судов, стоящих в порту, и принесу пару новых фильмов.

Мы вышли на малоосвещенные улицы города. По дорогам бродят коровы - священные животные индусов. И овцы тоже бродят, словно на пастбище. Народу не много. Изредка пройдет парочка, прижавшись друг к другу, мелькнет велосипедист, или просигналит такси. Одно- и двухэтажные домики увиты зеленью, на стенах многих - изображение Будды. Около других домиков стоят деревянные фигурки этого божества. Мы пересекли полуостров до второго порта. У причала стоит одессит "Фурманов", большой сухогруз, выкрашенный чернью. Зашли на судно, нас там радушно приняли. Естественно, что я направился к своему коллеге суперкарго. Собрались в каюте и другие моряки. Выясняется, что судно трамповое, то есть ходит подолгу без захода в родной порт. "Иной раз по году не бываем дома", - жалуются ребята. "И что ж не уходите?" "Да вот, завершим рейс и уйдем". Но я-то знаю цену этим заверениям: каждый раз после длинного рейса моряк объявляет, что это - последний. А потом идет еще в один рейс, и так до пенсии...