Жюрьен-де-ла-Гравьер ВОЙНА НА МОРЕ: ЭПОХА НЕЛЬСОНА : XVI.

XVI. ТРАФАЛЬГАРСКОЕ СРАЖЕНИЕ 21 ОКТЯБРЯ 1805 ГОДА

Был полдень. Англичане подняли белый флаг Св. Георгия. При повторенных кликах: «да здравствует Император!» трехцветный флаг взвился над кормами французских кораблей. В то же время испанцы, под флагом обеих Кастилий, подняли длинный деревянный крест. Вилльнёв подает сигнал к бою, и корабль «Фугё» посылает первое ядро в «Ройяль-Соверен»; батальный огонь сопровождает этот выстрел, но английский корабль молчит. «Ройяль-Соверен» находится в одной миле впереди «Белльиля» и почти на траверзе «Виктори», в расстоянии от него около двух миль. Без повреждений, среди этого дурно направленного огня, он идет к кораблю «Санта — Анна» (план № 7), ни на одно мгновение не уклоняясь от своего пути, молчаливый, бесстрашный, будто охраняемый какой-то невидимой силой. Несколько ядер, попавших в корпус судна, не причинили вреда команде, которой приказано было лечь у пушек в батареях, а снаряды, пролетающие между рангоутом, оборвали только несколько неважных снастей. Выдерживая в продолжение десяти минут огонь соединенного флота, и готовясь врезаться во французский арьергард, Коллингвуд обратился к своему флаг-капитану: «Ротерам! Чего бы не дал Нельсон, чтобы быть на нашем месте!» «Смотрите, — восклицал в то же время Нельсон, — как благородно Коллингвуд ведет в дело свою эскадру!» И точно, Коллингвуд указал путь английскому флоту и пожал первые лавры этого дня.

Тщетно «Фугё» старается удержать его: тройной ряд орудий, унизывающих бока «Ройяль-Соверена» извергает поток дыма и чугуна; каждое орудие, заряженное двойным или тройным снарядом, направлено в корму «Санта-Анны»: 150 ядер пронизывают корабль от штевня до штевня, и на пути своем кладут на месте 400 человек убитыми и ранеными. Тогда «Ройяль-Соверен» приводит к ветру рядом с испанским вице-адмиралом и сражается с ним, почти касаясь реями. Вскоре однако он видит новых врагов. «Сан-Леандро», «Сан-Жусто» и «Индомтабль» спешат окружить его; «Фугё» бьет его диагонально. Паруса «Ройяль-Соверена» уже висят клочьями; но среди этого вихря ядер, которые видели сталкивавшимися в воздухе{88}, он не перестает поражать противника, которого себе избрал. Огонь испанского корабля начинает утихать, и беспокойный взор Нельсона может еще распознать флаг Коллингвуда над облаком дыма, покрывающим эту геройскую группу.

Но ветер уже изменил английскому флоту. Пока Коллингвуд один среди соединенной эскадры удерживает атакующие его корабли, «Виктори», имея не более полутора узла ходу, медленно приближается к кораблям «Сантисима-Тринидад» и «Буцентавр». Наконец, в двадцать минут первого, он подходит на пушечный выстрел к французской эскадре. Первое ядро, пущенное «Буцентавром», не долетает до «Виктори»; второе ложится вдоль борта, третье пролетает над сетками. Еще ядро, более счастливое, попадает в грот-брам-стеньгу. Нельсон призывает к себе капитана Блеквуда. «Поезжайте на ваш фрегат, — говорит он ему, — и напомните всем нашим капитанам, что я надеюсь на их содействие. Если назначенный ордер удержит их слишком долго вне выстрелов, пусть они не задумываются изменить его по произволу. Лучший способ атаки — тот, который скорее поставит их борт о борт с неприятельским кораблем». Говоря таким образом, он проводил до конца юта командира фрегата «Эвриал». Блеквуд взял за руку адмирала и дрожащим голосом изъявил свою надежду видеть его вскоре обладателем 20 французских и испанских кораблей. «Благослови вас Господь, Блеквуд, — отвечает Нельсон, — но в этом мире нам не суждено более свидеться».

Грозное молчание следует за последним выстрелом «Буцентавра»; оно продолжается не более двух минут. Канониры проверяют свои прицелы, и вдруг, как бы по мгновенному знаку, 6 или 7 кораблей, окружающие Вилльнёва, открывают вместе огонь по «Виктори». Боковая качка, давая кораблям неправильное движение, увеличивает неверность французских выстрелов. Часть снарядов не достигает корабля; остальные пролетают над ним, или теряются в его рангоуте. «Виктори», без повреждений, подошел уже почти на 2,5 кабельтова{89} к «Буцентавру». В эту минуту одно ядро попадает в его крюйс-стеньгу, другое разбивает штурвал; цепное ядро поражает на юте 8 морских солдат, потому что Нельсон не принял предосторожностей, как Коллингвуд и, вместо того, чтобы приказать экипажу лежать на палубе, позволил ему стоять. Новое ядро пролетает между Нельсоном и капитаном Гарди. «Дело жаркое, — говорит Нельсон с улыбкой, — слишком жаркое, чтобы ему долго тянуться». Уже сорок минут{90}. «Виктори» выдерживает огонь целой эскадры, и этот корабль, который при более верной пальбе французов ничто в мире не могло бы спасти, имеет покуда только 50 человек убитыми и ранеными{91}. 200 орудий громят его и не могут удержать. Величаво приподнимаясь на волнах зыби, толкающих его к французской линии, он медленно подходит к кораблю Вилльнёва. Но при его приближении линия плотно смыкается: «Редутабль» уже несколько раз касался своим утлегарем гака-борта «Буцентавра», впереди которого «Сантиссима — Тринидад» лежит в дрейфе; близко под ветром у него держится «Нептун»; — абордаж кажется неизбежным. Вилльнёв берет штандарт своего корабля и показывает его стоящим вблизи матросам: «Друзья мои, — говорит он, я брошу его на неприятельский корабль. Мы возьмем его обратно или умрем». На эти благородные восклицания матросы отвечают громкими криками. Полный уверенности в успехе рукопашного боя, Вилльнёв, пользуясь минутой, пока дым не скрыл еще «Буцентавр» от эскадры, делает последний сигнал своим кораблям. «Всякий не сражающийся корабль, — говорит он, — находится не на своем месте и должен занять такую позицию, которая скорее введет его в дело». Роль адмирала теперь для него кончена — ему остается еще показать, что он храбрейший из капитанов.

Между тем Гарди заметил невозможность прорезать линию, не свалившись с одним из французских кораблей. Он предуведомляет об этом Нельсона. «Мы не можем избежать абордажа, — отвечает Нельсон, — сходитесь с которым хотите из кораблей; я предоставлю вам выбор». Гарди ищет среди этой непроницаемой группы соперника менее других грозного. Тщедушная наружность плохого 74-пушечного корабля «Редутабль», незадолго перед тем тимберованного в Ферроле, доставляет ему честь, которой желают «Буцентавр» и «Сантисима-Тринидад» (план № 8). На него-то Гарди направляет свой корабль. В час старый корабль Кеппеля и Джервиса, корабль Нельсона проходит в расстоянии пистолетного выстрела под кормой «Буцентавра». 68-фунтовая носовая коронада первая посылает сквозь кормовые окна французского корабля ядро и 500 пуль. Новые выстрелы бегло следуют один за другим в равных промежутках; 50 орудий, заряженных двойными и тройными снарядами, потрясают и разрушают корму «Буцентавра», сбивают 20 орудий и наполняют батареи убитыми и ранеными. «Виктори», прорезав линию, медленно проходит ее, не отвечая на убийственный огонь «Нептуна». Смертельно поразив «Буцентавр», он направляет свой огонь на «Редутабль». «Нептун» поворачивает, чтобы соединиться с арьергардом, но «Виктори» за ним не следует. В дыму Гарди вдруг приводит на правый галс, и сваливается с кораблем «Редутабль». Сцепившись борт о борт, оба корабля дрейфуют за линию. Экипаж «Редутабля» выдерживает без страха неравный бой; с марсов, из батарей этого корабля отвечают на огонь английского адмирала, и в этой схватке, где более действуют ружьями, нежели артиллерией, французские моряки успевают взять некоторый перевес{92}. В несколько минут шкафуты, бак и ют «Виктори» покрываются трупами. Из 110 человек, находившихся на шканцах этого корабля до начала сражения, едва только 20 еще могут сражаться. Кубрик наполнен ранеными и умирающими, которых поминутно туда приносят.

При виде стольких жертв английские лекари, подавая им наскоро недостаточную помощь, начинают сомневаться в успехе сражения. Священник с ужасом и отвращением бежит от этого страшного места, от этой бойни, как он еще много лет спустя называл это мрачное, душное и облитое кровью пространство. Он выскакивает на шканцы, и среди дыма и общей суматохи видит Нельсона и капитана Гарди, прохаживающихся на юте. Невдалеке от них несколько человек бегло перестреливаются с марсами французского корабля. Вдруг адмирал покачнулся и упал на палубу. Пуля с крюйселя «Редутабля» ударила адмирала в левое плечо, пробила эполет, и пройдя в грудь, остановилась у позвоночника. Священник спешит к нему, но его опередили один сержант и двое из рулевых. Они поднимают адмирала, обагренного кровью, которой облита палуба. Гарди, не слыхавший его падения, оборачивается в эту минуту и, испуганный, бледнее самого Нельсона, говорит ему: «Надеюсь, Милорд, что вы ранены неопасно?» «Для меня все кончено, Гарди « — отвечает адмирал. «Наконец им удалось! Мне раздробило хребет». Матросы, поднявшие Нельсона, берут его на руки и кладут на кубрике, среди кучи раненых.

В четверть второго, в ту минуту, когда Нельсон ранен, еще только 5 английских кораблей при помощи легкого ветерка, почти совсем неслышного из-за канонады, успели вступить в бой. В арьергарде «Ройяль-Соверен» сражался один в продолжении 15 минут. Следовавший за ним корабль «Белльиль» прорезал линию в 1.30 под кормой «Санта-Анны»; но, избитый продольными выстрелами, потеряв от огня «Фугё» бизань — мачту, был также окружен неприятельскими кораблями. Вскоре, однако, английские корабли прибывают сюда толпой; «Марс» атакует корабль «Плутон», «Тоннан»- «Альджесирас», «Беллерофон», «Колосс» и «Ахилл» прорезают линию; 98-пушечный «Дреднаут», 64-пушечный «Полифем» издали следуют за ними под всеми парусами; «Ревендж», «Свифтшур», «Дифайянс», «Тондерер» и «Дефенс» отделяются вправо, чтобы обойти арьергард и поставить его в два огня. В этой части линии сражение стало уже общим, а в авангарде и в кордебаталии битва еще частная. И точно, Дюмануар с своими 10 кораблями составляет здесь резерв, на который англичане и не думают нападать. «Буцентавр» и «Сантисима-Триндад» издали бьют корабли «Темерер», «Нептун» и «Левиафан», идущие на них с попутным ветром. «Редутабль», сражаясь один на один с «Виктори», нападает на него с новой силой (план № 8).

Шканцы «Виктори» опустели. С крюйселя «Редутабля» уведомляют об этом капитана Люка и он тотчас же вызывает свои абордажные партии. Мгновенно шканцы французского корабля покрываются вооруженными людьми, которые вскакивают на ют, на сетки и на ванты. На «Виктори» канониры бросают свои орудия, чтобы отразить это нападение. Встреченные гранатами и сильным ружейным огнем, они в беспорядке отступают в батарею. Но «Виктори» защищен еще собственной величиной, и французские матросы употребляют тщетные усилия, чтобы взобраться на его высокие стены. Капитан Люка приказывает обрубить борг грота-реи; он хочет положить рей мостом между обоими кораблями. В эту минуту гардемарин Ион и четверо матросов с помощью якоря лежащего на русленях, успевают взобраться на шканцы «Виктори»; они указывают путь своим товарищам; наскоро выстраиваются абордажные партии, старший офицер «Редутабля», лейтенант Дюпоте, принимает над ними начальство, и увлекает их своей бешеной храбростью. Еще несколько минут — и «Виктори» во власти французов!.. Но в это мгновение град ядер и картечи очищает шканцы «Редутабля». «Темперер», прорезав линию, подошел под нос этого корабля; первый залп его положил на месте около 200 человек. Придя потом на траверз французского корабля, «Темперер» не перестает громить его своей артиллерией. Заключенный между двумя трехдечными кораблями, «Редутабль» борется еще несколько времени; орудия его подбиты, корма страшно исковеркана, грот-мачта сбита, руслени горят, а капитан Люка все еще не сдается. Но вот «Нептун» и «Левиафан» в свою очередь прорезывают линию, и сопротивление делается невозможным. В пятьдесят пять минут второго часа капитан Люка уступает неприятелю корабль, совсем избитый ядрами, и остатки экипажа, уменьшившегося на 552 человека. «Храбрый Нельсон пал в борьбе с неприятелем, вполне достойным его мужества»{93} «Виктори», «Редутабль» и «Темерер» сцепились своими мачтами, упавшими с одного корабля на другой, и их вместе валит к арьергарду. Приблизясь на расстояние полукабельтова к «Фугё», «Темерер» открывает по нему огонь с правого борта. Несмотря на двойную борьбу против кораблей «Ройяль-Соверен» и «Белльиль», «Фугё», достойный соревнователь «Редутабля» не колеблется абордировать «Темерер». Смертельно раненый, бесстрашный капитан Бодуэн, этот скромный герой, которого имя забыто во Франции, и которому Англия дала бы могилу в Вестминстере, Бодуэн с юта, где он пал, ободряет еще свой экипаж; но напрасно силится он удержать жизнь, готовую его оставить». Он умирает счастливый тем, что не увидит своего корабля во власти неприятеля. Этот новый бой слишком неровен; Базен, капитан фрегата, старший офицер на «Фугё», ранен, а из команды уже выбыло 400 человек. Англичане вскакивают на его грот-ванты, овладевают шканцами, и сами спускают флаг французского корабля.

В ту минуту, как «Фугё» и «Редутабль» уступают усилиям двух английских трехдечных кораблей, «Санта-Анна», уже полчаса назад лишившийся мачт, спускает флаг перед кораблем Коллингвуда. Это была первая победа в арьергарде. Англичане встретили в этой части линии неожиданно сильное сопротивление. Оставшись один между французскими кораблями, «Белльиль» (план № 9), отразив нападение «Фугё», выдерживает уже около часу огонь кораблей «Ахилл», «Эгль» и «Нептун». Потеряв все три мачты и как бы погребенный под грудой парусов и снастей, он держит еще свой флаг на остатке бизань-мачты и выдерживает французские выстрелы, не имея уже сил отвечать на них. Но вскоре помощь является к нему отовсюду: «Полифем» становится между ним и «Нептуном», «Дифайянс» заслоняет его от «Эгля», «Свифтшур» приветствует его троекратным ура, и атакует «Ахилл».

На ветре у этих кораблей завязалась страшная борьба между кораблями «Марс» и «Плутон», «Тоннан» и «Альджесирас». Капитан корабля «Марс» убит ядром, и «Плутон» готовится уже к абордажу, но появление новой группы англичан заставляет его отступить.

«Альджесирас», абордированный кораблем «Тоннан», показывает себя достойным своей высокой репутации, но положение «Тоннана» дает англичанам слишком большое превосходство. Врезавшись бушпритом в ванты английского корабля, «Альджесирас» не может употребить в дело свою артиллерию, между тем как сам выдерживает беглый продольный огонь. Желая лично вести своих матросов на шканцы английского корабля, контр-адмирал Магон собирает их под этим губительным огнем и сражается впереди всех. Уже раненый в руку и в ногу, он еще не хочет оставить своего места, но, наконец, уступает просьбам офицеров. Два матроса спешат увести его, и в эту минуту картечь поражает его в грудь. Он падает в то мгновение, когда подбитая фок-мачта рушится. Почти в то же время в угольной яме открывается пожар; обломки грот — и бизань-мачт покрывают палубу. Капитан Летурнёр и лейтенант Плассан тяжело ранены. Ботрель де Ла Бретонньер{94}, молодой человек, пощаженный смертью, которому судьба готовила в будущем битвы более удачные, поддерживает еще несколько времени эту геройскую оборону. Но английские матросы наводняют шканцы «Альджесираса». В минуту смятения, произведенного падением всех трех мачт, они овладевают кораблем.

Невдалеке от «Альджесираса» 4 французские корабля: «Эгль», «Свифтшур», «Бервик» и «Ахилл», поддерживают битву с тем же мужеством. Сражавшись около часу рей об рей с «Беллерофоном», и принужденный против воли разлучиться с противником, жестоко потерпевшим от его ружейного огня, «Эгль» обращается на «Белльиль». Наконец, потеряв своего командира, храброго капитана Гурежа, он в 4.30 принужден уступить соединенным усилиям кораблей «Ревендж» и «Дифайянс». «Свифтшур» потерял 250 человек; лейтенант Он, неустрашимый офицер, управлявший парусами под надзором капитана Вилльмандрена, убит на своем посту. Это уже третий офицер, павший под огнем неприятеля. Наконец, «Свифтшур» спускает флаг перед кораблями «Беллерофон» и «Колосс». «Бервик», под командой капитана Кама, дерется поочередно с кораблями «Дифайянс» и «Ахилл». Мачты его сбиты, 50 трупов лежат в его батареях, 200 раненых загромоздили его кубрик, и наконец капитан Кама убит; следующий по старшинству лейтенант Гишар переживает его только на несколько минут. Тогда «Бервик» сдается во власть англичан.

«Ахилл» одним из первых напал на «Белльиль», но вскоре был, в свою очередь, окружен. «Полифем», отделавшийся от корабля «Нептун», удалившегося к концу арьергарда, «Свифтшур» и 98-пушечный «Принц» поражают его батальным огнем своих батарей. Капитан Дениепор, уже раненый в ногу, убит на своем посту, которого не хотел оставить; фок-мачта, вполовину объятая пламенем, открывшимся на марсе, скоро сбита неприятельскими ядрами: она падает, и покрывает палубу своей пламенеющей массой. «Ахилл» горит и не видит вокруг себя ни одного союзного корабля; бoльшая часть его офицеров ранена или убита, и мичман занимает место капитана Дениепора. Кошар, единственный уцелевший из офицеров, сражается без надежды, но все-таки сражается. Опасение взрыва заставляет англичан удалиться, и «Ахиллу» остается только бороться с пламенем. Напрасно он бьется в этой мучительной агонии. В 5.30 этот славный корабль, не спустивший своего флага, взлетает на воздух с частью своего экипажа.

Задолго еще до этого страшного эпизода, в арьергарде царствовал уже совершенный беспорядок: прорезанная во всех пунктах эта часть линии была ни что иное, как беспорядочная груда кораблей, окруженных отовсюду и готовых уступить превосходству сил. «Монарка», избитый прежде кораблем «Тоннан», спускает флаг под огнем «Беллерофона»; «Багама» сдается «Колоссу»; «Аргонавт», уничтоженный первыми залпами «Ахилла», сдается новым врагам, его окружившим; «Сан-Жуан — Непомусено» взят кораблем «Дреднаут». 7 французских и 5 испанских кораблей уже сдались, но 10 кораблей английских дорого купили этот первый успех: на «Виктори» 159 человек раненых и убитых, на «Ройяль-Соверене» 141, на «Темерере» 123. «Марс» и «Колосс» понесли потери не менее значительные: первый из этих кораблей, сражаясь с «Плутоном», потерял 98 человек; второй, сражаясь по очереди с «Аргонавтом»{95} под командой капитана Эпрона, с «Багама» и «Свифтшур», потерял 200. Победа над «Альджесирасом» стоила кораблю «Тоннан» 76 человек. «Беллерофон», во время абордажа с «Эглем», потерял 150 человек и капитана, получившего смертельную рану. «Белльиль», лишившийся всех мачт, пострадал однако менее «Беллерофона» и «Колосса»; число убитых и раненых у него доходило до 126 человек, у «Ахилла» — до 72, у «Дифайянс» — до 70, а у «Ревенджа» — до 79-ти. Вот те из английских кораблей, которые вынесли на себе всю тяжесть битвы. Бoльшей частью они, с обитым рангоутом, плавают среди побежденных, — бессильные, чуть дышащие массы, неспособные возобновить сражение. Но в это время грозный резерв обходит поле сражения и собирает плоды их победы. В одной колонне Коллингвуда, потерпевшей более, чем колонна Нельсона, резерв состоит из 6 кораблей, почти нетронутых; в числе их два трехдечных — «Дреднаут», потерявший только 33 человека, «Принц», не потерявший ни одного, — 3 корабля 74-пушечные и один 64-пушечный. К концу дела «Дифайянс» имеет 36 человек раненых и убитых, «Тондерер» — 16, «Свифтшур» — 17, «Полифем» — 6. Корабли эти, пришедшие на место сражения тремя часами позже «Ройяль-Соверена» и «Белльиля», подают на всех пунктах арьергарда такую помощь, которой сопротивляться невозможно.

Последняя группа французских и испанских кораблей окружает адмирала Гравину. Поддерживаемый кораблем «Сан-Ильдефонсо», «Принц Астурийский» уже сражался с кораблями «Дифайянс» и «Ревендж». «Дреднаут», «Полифем» и «Тондерер» также спешат его атаковать; «Плутон» и «Нептун» идут к нему на помощь. Гравина ранен; «Сан-Ильдефонсо» спускает флаг перед корабле «Дефенс». Тогда «Принц Астурийский» выходит из линии и на грот-мачте поднимает сигнал: приблизиться к адмиралу. Фрегат «Фемида», под командой капитана Жюгана, под выстрелами неприятеля берет адмиральский корабль на буксир, и уводит его к Кадиксу. «Плутон» и «Нептун» с сожалением повинуются сигналу и, соединясь с кораблями «Аргонавт», «Индомтабль», «Сан-Леандро», «Сан-Жусто» и «Монтанец» тоже удаляются с места битвы.

Колонна Коллингвуда сделала свое дело: из 20 кораблей, с которыми она сражалась, только 10 сильно ей сопротивлялись; некоторые стреляли по ней на слишком дальнем расстоянии, другие уступили слишком рано; только 8 кораблей избегают ее преследования. Левое крыло соединенного флота или рассеяно, или уничтожено, но правое еще может сражаться. Там, как мы уже сказали, Дюмануар имеет еще 10 нетронутых кораблей, а в одной миле от этого грозного резерва, «Буцентавр» и «Сантиссима-Тринидад» геройски делят между собой одинаковую опасность и отражают одни и те же атаки. 98-пушечный корабль «Нептун», 74-пушечные «Левиафан» и «Конкерор» и 64-пушечный «Африка» окружают эти два корабля. Спокойный и покорный судьбе среди ужасного несчастья, которое он предвидел, Вилльнёв удивляется, однако, почему Дюмануар так долго медлит идти к нему на помощь. С самого начала сражения авангард не имел никаких противников, кроме слабого 64-пушечного корабля «Африка», который, ночью разлучась с английской эскадрой, должен был, чтобы добраться до корабля контр-адмирала Сизнероса, пройти в расстоянии пушечного выстрела вдоль всей дивизии контр-адмирала Дюмануара. Пока у Вилльнёва остается еще одна мачта для поднятия сигналов, он не перестает приказывать авангарду поворотить всем вдруг через фордевинд. Дюмануар репетует сигнал. Если бы маневр этот не откладывался так долго, то он мог бы еще изменить ход сражения; но время прошло, и огонь «Буцентавра» и «Сантиссима-Тринидад» уже начинает слабеть. Вскоре их мачты, подобно вековым деревьям, рубленным у основания, шатаются и падают. Несчастное следствие минутной нерешительности! Свидетель предсмертных судорог этих благородных кораблей, Дюмануар с беспокойством следит за последними минутами их существования. Он не сомневается, что теперь авангард подоспеет слишком поздно. Слабость ветра замедляет его маневр, и эволюция кончается около трех часов. Тогда 10 кораблей, составляющих авангард, разделяются на два отряда: «Сципион», «Дюге-Труэн», «Мон-Блан» и «Нептун» идут в кильватер корабля «Формидабль», и стараются пройти на ветре у линии; «Сан-Франциско д'Асис», «Сан-Августино» (100-пушечный), «Райо», «Герой» и «Интрепид» держат прямо на «Буцентавр». Эти 5 кораблей, чтобы в дело, выбрали путь короче того, который им указывает «Формидабль»; но не все они поддерживают до конца это благородное стремление. На месте битвы вместо изнуренных противников их встречают свежие корабли: 100-пушечный — «Британия», 74-пушечные «Аякс» и «Орион», и 64-пушечный «Агамемнон» имели время подойти. Видя это, «Райо» и «Сан-Франциско», выдержав в продолжение нескольких минут огонь «Британии», спешат ретироваться, и соединяются с отрядом адмирала Гравины. «Герой», шедший впереди их, продолжает свой путь. Завязывается неровный бой: капитан Пулен убит при начале дела, и корабль, не оживляемый более его присутствием, потеряв 34 человека, с трудом избегает плена. «Сан-Августино», поражаемый несколькими английскими кораблями, взят на абордаж кораблем «Левиафан». В то же время «Буцентавр» и «Сантиссимо-Тринидад», лишенные всех мачт, не могут более сопротивляться. Вилльнёв ищет шлюпку, которая могла бы перевезти его на другой корабль. «Буцентавр» исполнил свою обязанность, — говорит он, — моя еще не кончена». Но ядра, пощадившие Вилльнёва, лишили его возможности выполнить это последнее внушенное его мужеством: на «Буцентавре» нет места, которое бы не было пробито неприятельскими ядрами, нет ни одной шлюпки, которая бы уцелела. Пушки сбиты или загромождены обломками рангоута; 209 человек мертвых, раненых и умирающих лежат в батареях и на кубрике. Вилльнёв покоряется судьбе и сдается кораблю «Конкерор». Шлюпка этого корабля с четырьмя матросами пробирается между обломками, плавающими вокруг «Буцентавра», и под градом снарядов, свистящих еще на месте битвы, Атчерлей, капитан морских солдат на корабле «Конкерор», успевает перевезти на корабль «Марс» главнокомандующего французско-испанским флотом.

Со своего смертного одра Нельсон слышит восклицания, которыми экипаж «Виктори» приветствует взятие «Буцентавра». Он просит, чтобы позвали капитана Гарди. «Гарди, — говорит он, вопрошая его взором, — как идет сражение?.. Победа за нами?» — «Без всякого сомнения, Милорд, — отвечает Гарди, — мы уже овладели 12 или 14 неприятельскими кораблями но 5 кораблей авангарда поворотили, и кажется, намерены напасть на «Виктори». Я собрал около нас 2 или 3 еще не тронутых корабля, и мы готовим им хорошую встречу». — «Надеюсь, Гарди, — прибавил адмирал, — что из наших кораблей ни один не спустил флага?..» Гарди спешит его успокоить. «Будьте уверены, Милорд, — говорит он, — с этой стороны нечего опасаться». Тогда Нельсон привлекает ближе к себе командира «Виктори». «Гарди, — шепчет он ему на ухо, — я уже мертвец... еще несколько минут, и все будет кончено. Подойди поближе... Послушай, Гарди... когда меня не станет, обрежь у меня клок волос, и передай его моей леди Гамильтон... да не бросай в море мое бедное тело». Гарди с чувством пожимает руку адмирала и спешит на верх.

Дюмануар пришел, наконец, на траверз «Виктори»; он находит «Буцентавр» и «Сантиссима-Тринидад» взятыми, и около этих двух кораблей целую английскую эскадру: «Спаршиэт» и «Минотавр», не сделавшие еще ни одного выстрела, «Агамемнон», «Британия», «Орион», «Аякс» и «Конкерор», которые почти еще не сражались. В арьергарде 6 других английских кораблей построились в линию, чтобы прикрыть свои призы. «Виктори» и «Темперер», пользуясь этой критической минутой, отцепились от «Фугё» и «Редутабля», и успели, наконец, высвободить свои батареи. «Нападение на неприятеля в такую минуту было бы делом отчаяния, которое послужило бы только к увеличению наших потерь». Так через несколько дней писал Дюмануар к министру; — но здесь надобно заметить, что это нападение спасло бы репутацию начальника авангарда. Авангард, однако, отступает не без боя. Рангоут корабля «Формидабль» обит, паруса висят лохмотьями, 65 человек на нем ранено или убито, и в трюме около четырех футов воды. «Дюге-Труэн», «Мон-Блан» и «Сципион» почти так же пострадали от огня английской эскадры. «Нептун» отстал и отрезан кораблями «Спаршиэт» и «Минотавр». Капитан Вальдес, командующий им, сражается более часа и сдается не прежде, как потеряв все мачты. Мужественные союзники и скорее великодушные жертвы, нежели полезные помощники в деле, для них чуждом, испанские офицеры, большей частью, благородно искупили слабость некоторых из своих товарищей. Нужно бы желать, чтобы силы их соответствовали их личному мужеству, и чтобы корабли Карла IV были достойны своих капитанов. Под ветром у линии французский корабль «Интрепид» занимает еще некоторое время английские корабли. Капитан Инферне забывает, что на этой печальной арене, где не развевается уже ни один дружеский флаг, он один только продолжает сопротивление, уже бесплодное. Он отражает корабли «Левиафан» и «Африка», выдерживает огонь кораблей «Агамемнона» и «Аякса», сражается с «Орионом» борт о борт и, лишившись всех мачт, потеряв 306 человек убитыми и ранеными, спускает флаг под залпами корабля «Конкерор».

Победа английского флота полная, решительная. Гарди, освободившись от всех опасностей, хочет лично уверить в этом адмирала. Еще раз, сквозь окровавленную толпу раненых, он пробирается к ложу Нельсона. Среди этой жаркой и удушливой атмосферы герой лежал, тревожимый последней заботой. Уже холодный пот выступал на его челе, члены его уже хладели, и он, казалось, удерживал последнее дыхание на губах своих затем только, чтобы унести с собой в могилу отраду нового торжества. Рассказом о славном окончании великой битвы, Гарди кладет предел ужасным мучениям и тихо развязывает крылья этой энергической душе. Нельсон отдает ему еще несколько приказаний, шепчет прерывающимся голосом еще несколько слов, потом, последним усилием приподнявшись: «Благодарение Богу», говорит он — «я исполнил мой долг!» и, упавши снова на постель, через четверть часа отдает душу Богу спокойно, без потрясений, без конвульсий.

Весть об этом доходит до Коллингвуда и среди торжества победы поражает его глубокой скорбью; но важность обстоятельств не дозволяет ему вполне предаться горю. Из 33 французских и испанских кораблей, еще утром так гордо предлагавших бой английскому флоту, 11 уходят к Кадиксу, 4 удаляются за контр-адмиралом Дюмануаром, 18 взяты, пробитые ядрами и покрытые славой. Корабли, защищавшиеся подобным образом, были бесспорно славным призом, но призом, который ежеминутно готов был ускользнуть из под ног победителей. «Ахилл» уже пошел ко дну; «Редутабль» едва держался на воде. На 8 кораблях вовсе не было мачт, 8 других потеряли половину рангоута. В английской эскадре пострадали более прочих «Ройяль-Соверен», «Темерер», «Белльиль», «Тоннан», «Колосс», «Беллерофон», «Марс» и «Африка»; они с трудом могли двигаться. 6 кораблей потеряли реи или стеньги; паруса у большей части в лохмотьях. Мыс Трафальгар, именем которого назван этот великий день, находился в 8 или 9 милях под ветром у флота; опасные берега Андалузии были не далее четырех или пяти миль, и зыбью, еще более нежели ветром, несло к берегу пострадавшие корабли. «Ройяль-Соверен», с которого Коллингвуд пересел на «Эвриал», достал лотом глубину на 13 саженях. Коллингвуду предстояла новая победа: нужно было с 14 кораблями и 4 фрегатами, способными еще управляться, вывести из опасного положения 17 или 18 кораблей, которые без посторонней помощи решительно не могли бы спастись.

Нельсон, предвидевший это неизбежное следствие решительной битвы, объявил еще перед началом сражения намерение свое переждать на якоре собиравшуюся непогоду; на смертном одре он еще раз напомнил капитану Гарди о необходимости стать на якорь тотчас после битвы. Но бросить якорь в такую минуту значило оставить каждое судно на собственный произвол, а корабли, более всех пострадавшие, лишенные возможности держаться под парусами, были также лишены средств отстаиваться на якоре. Ядра не пощадили ничего: сломав мачты и реи, они перебили также канаты в палубах, и разбили якоря на крамбалях и русленях. Из всего флота, только «Свифтшур», «Сан-Жуан Непомусено», «Сан-Ильдефонсо» и «Багама» имели возможность стать на якорь у мыса Трафальгара. Они были единственными трофеями, которые англичанам удалось привести в Гибралтар. В полночь буря разразилась со всей жестокостью. Если бы ветер не перешел вдруг от веста к зюйд-зюйд-весту, и этим самым не удалил эскадры от берегов, то нет сомнения, что все искусство Коллингвуда не спасло бы ни один из пострадавших кораблей. Коллингвуд воспользовался этой минутой, чтобы поворотить; но нужно было употребить огромные усилия, усилия, которых едва можно было ожидать даже от этих старых крейсеров, сформировавшихся в школе Нельсона и Джервиса, для того, чтобы увести в море избитые корабли, превышавшие числом эскадру, которая около них хлопотала. Черед 24 часа после победы английский флот лишился уже 5 захваченных им кораблей. «Редутабль» пошел ко дну под кормой у буксировавшего его корабля «Свифтшур». «Фугё» разбился у берега близ Санти-Петри; «Эгль», брошенный конвоировавшими его кораблями, «Буцентавр» и «Альджесирас», отбитые у англичан остатками своих геройских команд, старались добраться до Кадикса.

Едва буря стала утихать, как Коллингвуд должен бы остерегаться новых бед. 23 октября капитан Космао, движимый предприимчивостью, выказывавшей всю твердость его характера, осмелился выйти в море и еще раз состязаться с английской эскадрой. Еще не успело изгладиться впечатление такого огромного бедствия, а «Плутон», у которого вода прибывала по 3 фута в час, с экипажем в 400 человек и с 9 побитыми орудиями, в сопровождении 2 французских и 2 испанских кораблей, 5 фрегатов и 2 бригов, пошел навстречу английским кораблям, буксировавшим «Нептун» и «Санта-Анну», и принудил их оставить добычу. Французские фрегаты привели оба этих испанских корабля в порт. Опасаясь новых нападений, Коллингвуд решился сжечь «Интрепид» и «Сан-Августино» и пустить ко дну «Сантиссима-Тринидад» и «Аргонавт». «Монарка» и «Бервик», которые он надеялся спасти, погибли у Сан — Лукара. Но буря, лишившая англичан этих драгоценных залогов их победы, причинила не менее чувствительную потерю и остаткам французско-испанской эскадры. При входе в Кадикс «Буцентавр» разбился на рифе, называемом Пуэркас, «Эгль» погиб у Пуэрто-Реаль, «Индомтабль», стоявший на якоре в Кадиксе, и принявший к себе команду корабля «Буцентавра», попал, в свою очередь, на гряду, окружающую город Роту; «Сан-Франциско д'Асис» погиб на каменьях близ форта Св. Екатерины, «Райо» — при устье Гвадалквивира. Судьба, казалось, до конца преследовала несчастные корабли Вилльнёва и Гравины, потому что 4 корабля Дюмануара, встретясь с 4 кораблями и 4 фрегатами сэра Ричарда Стракана, были взяты 5 ноября близ мыса Ортегаль, после геройского сопротивления. 25 октября вице-адмирал Розили прибыл из Мадрида в Кадикс. Вместо 33 кораблей, которыми готовился начальствовать, он нашел только 5 французских и 3 испанских. Он поднял флаг на корабле «Герой», но не переменил счастья эскадры. Ни одному из кораблей, плававших под флагом Вилльнёва, не было суждено увидеть снова порты Франции. «Герой», «Нептун», «Альджесирас», «Аргонавт» и «Плутон», слабые остатки этого грозного флота, которые англичане держали в Кадиксе в постоянной блокаде, достались в 1808 году в руки испанским инсургентам.